Мениппея Опции

[Жора Жук]

http://menippea.narod.ru/

Вот такое прочтение.

[Синицын]

А до того, как его осчастливили большевики, Горький не был одинок? Не ходил в люди и не был на самом дне Хитровки? Не был бурлаком и не странствовал?

1) А мастер-то проделывал что-нибудь из вышеуказанного? Ходил в люди? Странствовал? Был бурлаком? Был на дне Хитровки? Нет, он работал в музее. Спасибо, Вы обнаружили новые несоответствия.
2) Время действия романа - не раньше 1929-го года. По Баркову - 1936-й. Молодость Горького давно прошла, ему в эти годы шёл седьмой десяток.

Это вам так кажется, г.Синицын. Бунин для Булгакова был непререкаемым авторитетом, о чем он тайно показывает и цитатой из "господина из Сан-Франциско" в любимом своем романе "Белая гвардия".

Это Вам только кажется, что "цитата" свидетельствует о "непререкаемом авторитете" Бунина.


...
В глазах Елены тоска, и пряди, подернутые рыжеватым огнем, уныло обвисли.
Застрял где-то Тальберг со своим денежным гетманским поездом и погубил вечер. Черт его знает, уж не случилось ли, чего доброго, что-нибудь с ним?.. Братья вяло жуют бутерброды. Перед Еленою остывающая чашка и "Господин из Сан-Франциско". Затуманенные глаза, не видя, глядят на слова:

...мрак, океан, вьюгу.

Не читает Елена.
...

Где здесь признание авторитета? Вот если бы Елена Тальберг зачитывалась Буниным и забывала обо всём на свете - тогда я бы, пожалуй, согласился.
На самом деле цитата не свидетельствует ни о неприязни, ни о преклонении. Лишь о том, что в среде, к которой принадлежали персонажи, Бунин был популярен.
Вот Львом Толстым Булгаков действительно восхищался.

9) Какой смысл имело слово мастер для самого Булгакова - легко установить, изучив роман "Жизнь господина де Мольера" (авторское название - "Мольер").

Это другой роман и там этот ярлык носит соответственную окраску. И это не улика.

Не согласен. "Бедный окровавленный мастер" Мольер, в отличие от названия пьесы "Батум", остался в окончательном тексте. И, в отличие от статей наших современников, этот роман и эти эпитеты принадлежат самому Булгакову.

В качестве вариантов заглавия, кроме "Пастырь", Булгаков рассматривал "Бессмертие", "Битва", "Рождение славы", "Аргонавты", "Геракл", "Кормчий", "Юность штурмана", "Так было", "Кондор", "Комета зажглась", "Штурман вел корабль", "Молния", "Вставший из снега", "Штурман вел по звездам", "Юность командора", "Юный штурман", "Юность рулевого", "Поход аргонавтов", "Штурман шел по звездам", "Море штормит", "Когда начинался шторм", "Шторм грохотал", "Будет буря", "Мастер", "Штурман вел аргонавтов", "Комета пришла", "Как начиналась слава", "У огня", "Дело было в Батуми" и, наконец, "Батум".
(из "БЭ")

Итого: "Мастер" - одно из 30 неприжившихся названий.

Дело автора - называть вещи и действия так как ему вздумается.

Т.е. Барков, если ему вздумается, имеет право в одной главе охарактеризовать поэта как бездарь, а в другой приписывать ему недюжинный талант?

Не вникал...

Ну что ж, молчание - знак согласия.

Почему же делать исключение для какого-то пионерского словца?

Потому, что оно является литературным и не имеет нецензурного оттенка. Произошло от старого названия буквы "Х".

Вам, конечно, встречалось слово "похерить", обычно заставляющее и произнесшего и выслушавшего его сделать этакую извинительную гримаску. А извиняться не в чем.
Слово "похерить" связано прямо с названием буквы X в кириллице -- "хер" и является сокращением слова "херувим". Зачеркните какой-нибудь кусок написанного вами текста. В девяти случаях из десяти вы перечеркнете его крест-накрест и вертикально. И получите косой крест, похожий на букву X.
Уже сонные подьячие в допетровских приказах "херили" такими крестами испорченные места рукописей. Вот оттуда-то и пошло слово "похерить", порожденное именем старославянской буквы...

Л. Успенский, "По закону буквы"


---


Теперь напомню, что морфинист Булгаков, неспособный к самостоятельным прогулкам, трясущийся от страха перед умершим наркомом Луначарским, в "Мастере и Маргарите" не побоялся затронуть следственные действия чекистов.

-- Через четверть часа после того, как она покинула меня, ко мне в окна постучали.
То, о чем рассказывал больной на ухо, по-видимому, очень волновало его. Судороги то и дело проходили по его лицу. В глазах его плавал и метался страх и ярость. Рассказчик указывал рукою куда-то в сторону луны, которая давно уже ушла с балкона. Лишь тогда, когда перестали доноситься всякие звуки извне, гость отодвинулся от Ивана и заговорил погромче.
-- Да, так вот, в половине января, ночью, в том же самом пальто, но с оборванными пуговицами, я жался от холода в моем дворике.