Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Уважаемые форумчане!

Приглашаю принять участие в обсуждении моей новой книги "«Мастер и Маргарита»: прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом", посвященной подробному разбору книги Альфреда Баркова "Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение ".

Для удобства полемики, рубрикация основных разделов моей работы совпадает с рубрикацией работы Баркова. В каждом разделе его труда мною выделены и рассмотрены все основные, существенные для его выводов тезисные цитаты, критике и разбору которых и посвящена моя книга.

Напоминаю, что данная тема открыта для обсуждения моей книги и книги Альфреда Баркова. Лучшим ответом мне и лучшей защитой теории основоположника альтернативного прочтения будут не славословия в адрес Баркова и не поливание меня бранью, а доказательное опровержение основных положений моей книги.

При обсуждении прошу указывать соответствующий номер тезиса или раздела, это упростит чтение темы в дальнейшем. Так же прошу, обязательно указывать источники, на основании которых опровергается мое мнение.

С уважением
Сергей Цыбульник (tsa)

[tsa]

I.III.16. Поскольку Булгаков акцентирует внимание на этом, следует более внимательно вчитаться в обстоятельства, при которых Мастер попал в лечебницу. Вот ведь в чем вопрос – раз его забрали туда, откуда был только один путь – на Соловки, то как ему удалось оказаться в своем дворике, на свободе через три месяца после ареста? Вряд ли платой за это явился только его отказ от права на свободу творчества… Своя связка ключей от палат, появление в лучах полной луны, уход в полночь … К тому же, его беседа с Бездомным довершила результат "лечения" Стравинского, окончательно превратив поэта из Ивана Николаевича в Иванушку. Все это может говорить только об одном: Мастер вступил на путь сотрудничества с Системой, направил свой талант на оболванивание талантливых поэтов и на "перестройку" их в "Иванушек".

Опять передергивание. Далеко не все арестованные ехали на Соловки. Иных, особенно в те годы, выпускали после соответствующей психологической обработки. Потом правда выпущенных часто забирали по второму и третьему кругу. И при чем здесь, собственно говоря, вообще Соловки, если далее, на основании своих расчетов, Барков датирует роман 1936 годом? Здесь он противоречит сам себе. Соловецкий лагерь особого назначения действовал в 1923-1933 гг., после чего был расформирован[1]. И хотя само понятие послать на Соловки прочно вошло в русский язык и стало нарицательным, в 1936 г. Мастер, в соответствии с альтернативным прочтением Баркова, должен был бы попасть совсем в другое место.

Барков не понимает, что нельзя прикладывать к роману реалии причинности обычной жизни. В реальной жизни подобное относительное везение Мастера могло бы вызвать некоторое удивление. Но роман есть роман. Любое художественное произведение – это по существу сплошное нагромождение невероятных событий, ибо в реальной жизни интересные для читателя события никогда не следуют одно за другим, особенно в детективных и приключенческих историях, где меткий выстрел соперника или собственное падение со скалы или с крыши часто препятствуют человеку участвовать в дальнейшем развитии сюжета. Если бы в романе Мастера не выпустили, а этапировали в лагерь, сюжет бы приобрел совершенно ненужный Булгакову крен в сторону темы репрессий. Но роман то не об этом, – Булгакова волновала тема репрессий души, а не грешного тела. Для решения поставленной перед собой художественной задачи, Булгакову никакие лагеря не были нужны. Поэтому так чужеродно стилистической ткани романа смотрятся вставные сюжеты с сотрудниками ОГПУ, придуманные Бортко для своего фильма. И на каком скажите основании Мастер и Бездомный могли бы встретиться в лагере?!! Действия Ивана закономерно вели его именно в сумасшедший дом, а не в лагерь. Кроме того, обстановка сумасшедшего дома несомненно была хорошо знакома Булгакову, как бывшему врачу. Также интуитивно она была понятна и любому читателю, что же касается лагерей, то их быт в то время был незнаком как самому писателю, так и его возможной аудитории.

У Булгакова нет ни малейшего намека на сделку Мастера с системой. Да, Мастера сломали, унизили и растоптали его огонь творчества, но он нашел единственно доступную ему форму протеста – добровольно ушел в сумасшедший дом. Он не склонился перед обидчиками, не простил их: «То, о чем шептал больной на ухо Ивану, по-видимому, очень волновало его. Судороги то и дело проходили по его лицу. В глазах его плавал и метался страх и ярость»[2]. Мастер не отказался от права на свободу творчества. Он просто перестал творить, ушел в себя, стал неразговорчив, его психически сломали, он «возненавидел этот роман», однако огонь творчества не полностью угас в его душе. Вспомним, что в беседе с Иваном возможность встречи с Воландом серьезно взволновала Мастера: «Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!»[3]. Получается не настолько все перегорело в душе Мастера, как он пытается уверить себя и окружающих, если за встречу с Воландом он готов отдать свободу передвижения по месту его добровольного заточения. В черновых же редакциях эта мысль выражена еще более явно: «Затем, возбужденно расхаживая по комнате, заговорил о том, что заплатил бы сколько угодно, лишь бы встретиться с ним, получить кой-какие справки необходимые, чтобы дописать его роман, но что, к сожалению, он нищий, заплатить ничего не может, да и встретить его, этого… ну, словом, того, кого встретил Иван, он, увы, не встретит…»[4]

Как мы уже убедились, беседа с Мастером не превратила Ивана в Иванушку (см. тезис I.III.14). Поэтому утверждения Баркова, что «Мастер вступил на путь сотрудничества с Системой, направил свой талант на оболванивание талантливых поэтов и на "перестройку" их в "Иванушек"», по меньшей мере, являются именно той самой попыткой оболванивания читателей романа. Ведь из книги Баркова видно, что ему было прекрасно знакомо имя Осипа Мандельштама и его судьба. Почему же у него не хватило ума провести параллель между судьбой Мастера и Мандельштама? – Как известно, за стихи о «кремлевском горце» Мандельштама арестовали, но не только не расстреляли, но даже не отправили в лагерь! Фактически его, как и булгаковского Мастера, отпустили, направив в символическую ссылку в Чердынь, куда ему было разрешено ехать с женой! Более того, вскоре отменили и эту ссылку и разрешили поселиться где угодно, кроме двенадцати крупнейших городов страны. Причиной такого «везения» было распоряжение Сталина «изолировать, но сохранить». Этот период биографии Мандельштама был прекрасно известен Булгакову и естественно предположить, что именно он и нашел свое отражение в сюжетной линии освобождения Мастера.

[1] Моруков Ю. Соловецкий лагерь особого назначения (1923-1933 гг.). – Альманах «Соловецкое море», 2004, № 3. – http://www.rustrana.ru/article.php?nid=15847

[2] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 476.

[3] Там же, с. 464.

[4] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 236.