Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Уважаемые форумчане!

Приглашаю принять участие в обсуждении моей новой книги "«Мастер и Маргарита»: прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом", посвященной подробному разбору книги Альфреда Баркова "Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение ".

Для удобства полемики, рубрикация основных разделов моей работы совпадает с рубрикацией работы Баркова. В каждом разделе его труда мною выделены и рассмотрены все основные, существенные для его выводов тезисные цитаты, критике и разбору которых и посвящена моя книга.

Напоминаю, что данная тема открыта для обсуждения моей книги и книги Альфреда Баркова. Лучшим ответом мне и лучшей защитой теории основоположника альтернативного прочтения будут не славословия в адрес Баркова и не поливание меня бранью, а доказательное опровержение основных положений моей книги.

При обсуждении прошу указывать соответствующий номер тезиса или раздела, это упростит чтение темы в дальнейшем. Так же прошу, обязательно указывать источники, на основании которых опровергается мое мнение.

С уважением
Сергей Цыбульник (tsa)

[tsa]

I.III.20. Мастер понимает характер своего перерождения, иногда его даже мучит совесть. Эти муки Булгаков демонстрирует красноречивой параллелью в "ершалаимской" и "московской" частях романа, вложив в уста преступника Пилата и Мастера идентичные слова "И ночью при луне мне нет покоя". Пилат произносит их при своем "ужасном" пробуждении, когда ему пришлось осознать, что казнь Иешуа все-таки состоялась, изменить ничего нельзя; Мастер – в квартире № 50 при возрождении рукописи своего романа. В Ершалаиме казнили Христа, здесь – осуществили "лечение" Бездомного; там виноват Пилат, здесь – Мастер.

Кто здесь виноват – КГБ, советская власть, или собственная маниакальная подозрительность Баркова, я не знаю. Знаю только одно: нужно, чтобы очень сильно ум зашел за разум, чтобы не понять, что Мастер просто цитирует строки своего романа – «И ночью, и при луне мне нет покоя»[1], – которые он вложил в уста Пилата. При том, что Мастер действительно не в себе, в этом нет ничего удивительного.
________________________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 646.

I.III.21. Отступничество Мастера ярко проявилось в кульминационном эпизоде романа – в его беседе с Воландом, которая является моментом истины в этом вопросе: создавший гениальное произведение, разоблачающее преступление Пилата, "романтический мастер" категорически отказывается от предложения мессира развить эту тему, то есть, использовать свой талант в разоблачении пособников режима, отменившего гуманистические ценности и насадившего вместо истинных творцов культуры приспособленцев из Массолита. Для него это стало "неинтересным", а собственный роман о Пилате – "ненавистным".
Вот за это отступничество он не заслужил света. И для этого вывода никакой "расшифровки" не требуется – он открыт и лежит на поверхности.

Слова Мастера, что роман ему ненавистен, сказаны им еще в достаточно невменяемом после сумасшедшего дома состоянии, до перехода в иной мир, когда он оглядится «взором живым и светлым»[1] и окончательно преобразится в последнем полете. В ненависти заболевшего Мастера к роману нет ничего необычного, это не отступничество, просто душевнобольные не могут спокойно слышать о том, что повредило их разум.

Барков, полагая себя опытным дешифровальщиком душ человеческих, изрекая свои предшествующие осмыслению истины выводы, даже не утрудил себя простейшим анализом слов Левия, иначе бы он мог легко заметить, что они несут в себе два совершенно разнородных пласта информации. Первый – переданные Левием слова Иешуа – просьба «наградить», а не наказать Мастера. Второй – ответ Левия Воланду, выражающий личное мнение Левия о причинах просьбы Иешуа – «он не заслужил света, он заслужил покой»[2]. Награда не может являться наказанием, поэтому истина раскрыта не в собственных словах недалекого и фанатичного Левия, а в переданных им словах Иешуа. – «Он <…> просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем»[3].
______________________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 697.
[2] Там же, с. 687.
[3] Там же, с. 687.

I.III.22. И последнее, чтобы закончить разговор об образе "романтического мастера". Давайте возвратимся к тому месту в романе, где Мастер производит "инвентаризацию" своих бывших жен по чисто внешним признакам:
" – С этой… ну…с этой, ну… – ответил гость и защелкал пальцами.
– Вы были женаты?
– Ну да, вот же я и щелкаю… На этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое… музей… впрочем, я не помню".
Как видим, Гименей не оставил в сердце "романтического героя" ничего запоминающегося, кроме полосатого платья.
Дамы-булгаковедки – по секрету, но положа руку на сердце: вы хотели бы завести в своем доме такое вот романтическое "счастье"?..
…Нет, созданный Булгаковым образ, которым принято взахлеб восхищаться, на поверку оказывается вовсе не таким, каким его хотят видеть булгаковеды.

Хочется спросить, господин-кагебист – по секрету, но, положа руку на сердце: где были ваши глаза, когда вы изучали биографию Булгакова? – В этих строках отразилось отношение Булгакова ко второй из трех «О трижды романтичный мастер…»[2]) его жен: «Семейная жизнь расползалась. Любовь Евгеньевна была увлечена верховой ездой, потом автомобилями, в доме толклись ненужные люди. Телефон висел над его письменным столом, и жена все время весело болтала с подругами. Елена Сергеевна передавала нам в 1969 г. со слов Булгакова следующий эпизод, звучащий правдоподобно: «Однажды он сказал ей: – Люба, так невозможно, ведь я работаю! – И она ответила беспечно: – Ничего, ты не Достоевский! – Он побледнел, – говорила Елена Сергеевна, – рассказывая мне это. Он никогда не мог простить этого Любе»[3].

Эти слова потрясли Булгакова до глубины души и были для него страшным ударом, но не из-за его уязвленного самолюбия, а из-за осознания им ее неуважительного отношения к нему, как к писателю. Как свидетельствует И. В. Белозерский, племянник Белозерской-Булгаковой[4]: «Расстались они плохо, что подтверждает тот факт, что она сожгла письма Булгакова к ней». Как разительно это отличается от отношения к его творчеству Елены Сергеевны. Как отмечает Л. Яновская[5], вскоре после переезда с Еленой Сергеевной на новую квартиру (18.02.1934) Булгаков написал П. С. Попову[6]: «Пироговскую я уже забыл. Верный знак, что жилось там неладно». Напомню, что даже перед смертью Булгаков не выразил желания попрощаться с Л. Е. Белозерской, хотя в отношении своей первой жены, – Т. Н. Лаппа, такое желание он высказал[7]. Давнишняя обида и отразилась в романе сценой забвения Мастером второй жены. Но независимо от этого, слова Мастера выглядят вполне естественно, поскольку в указанный момент он являлся душевнобольным.
____________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 697.
[2] Там же, с. 709.
[3] Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. – М.: Книга, 1988, с. 359.
[4] Белозерская-Булгакова Л. Е. Воспоминания. – М.: Худож. Лит., 1990, с. 215.
[5] Яновская Л. Елена Булгакова, ее дневники, ее воспоминания // Дневник Елены Булгаковой / Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. – М.: Кн. палата, 1990, с. 27.
[6] Письмо к П. С. Попову от 14.03.1934 // Булгаков М. А. Дневник. Письма. 1914-1940. – М.: Совр. писатель, 1997, с. 323.
[7] Ермолинский С. А. О времени, о Булгакове и о себе. – М.: Аграф, 2002, с. 180.

Сообщение отредактировал tsa - 17.1.2009, 19:10