Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Уважаемые форумчане!

Приглашаю принять участие в обсуждении моей новой книги "«Мастер и Маргарита»: прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом", посвященной подробному разбору книги Альфреда Баркова "Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение ".

Для удобства полемики, рубрикация основных разделов моей работы совпадает с рубрикацией работы Баркова. В каждом разделе его труда мною выделены и рассмотрены все основные, существенные для его выводов тезисные цитаты, критике и разбору которых и посвящена моя книга.

Напоминаю, что данная тема открыта для обсуждения моей книги и книги Альфреда Баркова. Лучшим ответом мне и лучшей защитой теории основоположника альтернативного прочтения будут не славословия в адрес Баркова и не поливание меня бранью, а доказательное опровержение основных положений моей книги.

При обсуждении прошу указывать соответствующий номер тезиса или раздела, это упростит чтение темы в дальнейшем. Так же прошу, обязательно указывать источники, на основании которых опровергается мое мнение.

С уважением
Сергей Цыбульник (tsa)

[tsa]

I.V.6. Трактовка Булгаковым в романе женского начала как деструктивного по отношению к творческой личности в значительной степени совпадает с мировоззрением немецкого философа Ф. Ницше, который считал, что для "свободного ума" удачно жениться – все равно что запустить руку в мешок со змеями и случайно вытащить ужа. Трудно сказать, какое влияние оказали на Булгакова труды именно этого философа. Но, с другой стороны, Ницше ведь только обобщил в этом афоризме многовековый опыт человечества. А сходные суждения высказывали и другие известные личности. Например:
"… Были бы у меня деньги, купил бы я себе один старый нож, цена его 100 фр. – какой нож! Возлюбленную не жалко зарезать эдакой приятной штукой, поверь слову! Хотя, разумеется, возлюбленную всего лучше распиливать пилой. Не очень острой".
Это – выдержка из отправленного в ноябре 1907 года из Флоренции письма Горького К.П. Пятницкому; письмо написано после двух лет пребывания в эмиграции вместе с М.Ф. Андреевой – одной из красивейших женщин России того времени. О том, насколько в этой шутке правды, речь впереди. Но все же факт остается: ницшеанский подход Булгакова к вопросу о роли женского начала в судьбе творческой личности совпадает с приведенной оценкой Горького, пусть даже она выражена в такой шутливой форме. Что же касается конкретного орудия "верной, вечной" любви – будь то финский нож из-за угла, или флорентийский за сто франков, или даже тупая пила, – суть дела не меняется: не мог Булгаков в том пассаже подразумевать что-то действительно светлое и возвышенное. И независимо от того, литературные ли, философские, или эпистолярные источники оказали влияние на формирование его взглядов, – возможно, даже и личный опыт, – фактом является то, что ни Мастеру, ни Бездомному с "ужом в мешке", увы, явно не повезло.

Заумные рассуждения Баркова наводят только на одну мысль: в любви ему, в отличие от Булгакова, не везло. Видимо пресловутое женское начало переехало его собственный творческий конец, ибо более бессмысленного труда на тему романа «Мастер и Маргарита» видимо никогда более не будет создано.

Что касается самого прекрасного пола, то не так страшен черт, как его малюют. Конечно, любая женщина далеко не подарок[1] и каждый из мужчин рано или поздно умудряется прочувствовать это на своей собственной шкуре. Мой собственный опыт побудил меня когда-то выразить эту горькую истину следующими словами: «Юные девушки очаровательны как щенята. Но как узнать, какая собака из них вырастет?» Четко сформулированный ответ на скрытый в моем афоризме вопрос, что же происходит с девушками по мере их взросления, я со временем нашел у Даниила Андреева[2]: «Почему так очаровательны, так милы детеныши почти всех животных? Почему, не говоря уже о волчатах и львятах, даже поросята и маленькие гиены не вызывают в нас ничего, кроме доброго и трогательного чувства? Потому что проявление демонического начала в животном начинается лишь с той минуты, когда ему приходится вступить в борьбу за жизнь, то есть подпасть закону взаимопожирания». Именно демоническое начало, чрезмерно проявившись в женщине, способно полностью разрушить ее очарование.

Крайнюю степень проявления демонизма в женщине гениально описал А. С. Пушкин в известной «Сказке о рыбаке и рыбке», в образе склочной старухи, застебавшей мозги старику своими нелепыми и необузданными желаниями. Но Мастеру ничего подобного не грозит. Из Маргариты после отравления и воскрешения ее Азазелло, ушло все присущее женщинам ведьмовство, исчезло без следа все ее демоническое начало. Следовательно, она действительно будет вечным ангелом-хранителем и добрым гением Мастера. Таким образом, из своего жизненного «мешка» Мастер вытащил не гадюку, а именно ужа.

[1] В великолепной дилогии Леонида Соловьева о Ходже Насреддине его избранница в первой книге, – «удивительной и необычайной» красоты скромная и стройная как тростиночка Гюльджан, весьма реалистично превращается во второй книге из «кроткой голубки» в «толстую крикливую женщину», перечащую ему по любому поводу [Соловьев Л. В. Повесть о Ходже Насреддине. – М.: Правда, 1987, с. 70, 244].

[2] Андреев Д. Роза мира. – М.: Эксмо, 2006, с. 280.