Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Уважаемые форумчане!

Приглашаю принять участие в обсуждении моей новой книги "«Мастер и Маргарита»: прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом", посвященной подробному разбору книги Альфреда Баркова "Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение ".

Для удобства полемики, рубрикация основных разделов моей работы совпадает с рубрикацией работы Баркова. В каждом разделе его труда мною выделены и рассмотрены все основные, существенные для его выводов тезисные цитаты, критике и разбору которых и посвящена моя книга.

Напоминаю, что данная тема открыта для обсуждения моей книги и книги Альфреда Баркова. Лучшим ответом мне и лучшей защитой теории основоположника альтернативного прочтения будут не славословия в адрес Баркова и не поливание меня бранью, а доказательное опровержение основных положений моей книги.

При обсуждении прошу указывать соответствующий номер тезиса или раздела, это упростит чтение темы в дальнейшем. Так же прошу, обязательно указывать источники, на основании которых опровергается мое мнение.

С уважением
Сергей Цыбульник (tsa)

[tsa]

II.VIII.2. …Начать разбор лучше всего, пожалуй, со сцены в "Грибоедове" из самой первой, уничтоженной в 1930 году редакции романа, фрагменты реконструкции которой М. О. Чудаковой помещены в той же книжке "Литературного обозрения", что и упомянутая статья М. А. Золотоносова:
" – Бейте, Граждане, арамея! – вдруг взвыл Иванушка и, высоко подняв левой рукой четверговую свечечку, правой засветил неповинному в распятии любителю гольфа чудовищную до…плюху. … бледного лица и он улегся на асфальте… И вот тогда только на Иванушку догадались броситься…
Воинственный Иванушка … забился в руках. Антисемит! – истерически прокричал кто-то"
(выделенные места соответствуют сохранившимся фрагментам текста, взятые в угловые скобки слова вычеркнуты Булгаковым).

Забавно, что занимаясь добросовестным разбором данного вопроса Барков по существу выполняет ту же неблагодарную задачу разоблачения заведомо глупых теорий, что и я по отношению к его собственному труду. Но опять же совершенно незачем надувать щеки и придавать видимость серьезного аргумента данному черновику. Вполне достаточно обратить внимание всего на одно обстоятельство: в данной сцене симпатии автора явно не на стороне его героя. Человеком достойным уважения Иван становится только в лечебнице, после встречи с Мастером. Но этот короткий путь к истине для Баркова заблокирован.

II.VIII.3. Эта же тема поднимается и в другой ранней редакции романа, опубликованной под названием "Черный маг"; там рассказ Воланда о событиях в Ершалаиме вызвал заинтересованную реакцию его собеседника:
" – Скажите, пожалуйста, – неожиданно спросил Берлиоз, – значит, по-вашему, криков "распни его!" не было?"
Можно видеть, что в этой редакции вопрос т. н. "исторической вины" ставился Булгаковым прямо, без какой-либо зашифровки. И настолько же открыто подается однозначный ответ, который можно расценить только как неприятие писателем самой мысли о вине еврейского народа в казни Христа:
"Инженер снисходительно усмехнулся: – Такой вопрос в устах машинистки из ВСНХ был бы уместен, конечно, но в ваших!.. Помилуйте! Желал бы я видеть, как какая-нибудь толпа могла вмешаться в суд, чинимый прокуратором, да еще таким, как Пилат!"
Следует ли говорить о том, что этот отрывок, вносящий ясность в позицию Булгакова по весьма щекотливому вопросу, никак не комментируется исследователями, пытающимися выстраивать на песке какие-то ничего не доказывающие "цепочки"? Для них он просто как бы не существует. Здесь, пожалуй, дело вовсе не в методологии, а в откровенной ангажированности исследователей, усилия которых направлены не на беспристрастное выяснение истины, а на заданный конечный результат.

Все приведенные слова вполне естественны в устах исторического Пилата, которого возможные обвинения в антисемитизме никак не беспокоили, особенно в приватной беседе. Кроме того, как я уже отмечал, в черновиках Булгаков всегда делал более прямолинейные наброски и сглаживал и отшлифовывал текст при последующем редактировании. Анализируя цитируемые Барковым отрывки черновиков, можно видеть, что никакой вопрос т.н. «исторической вины» Булгаковым в романе никогда не ставился, ибо право же смешно возводить в сакральный ранг каждый заданный в романе кем-либо вопрос. «Историческая вина» исторически возложена на еврейский народ исключительно христианством:
«26:59 Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти.
27:2 И связавши Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.
27:17 Итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варраву, или Иисуса, называемого Христом?
27:18 Ибо знал, что предали Его из зависти.
27:23 Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят!
27:24 Пилат, видя, что ничего не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.
27:25 И отвечая весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Матф.).

Как видим, именно само христианство (но не учение Христа!) в основу своего учения заложило утверждение о смертельной вине целого народа. А ведь на чужих костях свое счастье не построишь! У Булгакова же даже вина синедриона только косвенная, а прямая ответственность словами Левия возложена на Пилата: «Тебе не очень-то легко будет смотреть в лицо мне после того, как ты его убил»[1].

[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 655.