Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Уважаемые форумчане!

Приглашаю принять участие в обсуждении моей новой книги "«Мастер и Маргарита»: прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом", посвященной подробному разбору книги Альфреда Баркова "Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение ".

Для удобства полемики, рубрикация основных разделов моей работы совпадает с рубрикацией работы Баркова. В каждом разделе его труда мною выделены и рассмотрены все основные, существенные для его выводов тезисные цитаты, критике и разбору которых и посвящена моя книга.

Напоминаю, что данная тема открыта для обсуждения моей книги и книги Альфреда Баркова. Лучшим ответом мне и лучшей защитой теории основоположника альтернативного прочтения будут не славословия в адрес Баркова и не поливание меня бранью, а доказательное опровержение основных положений моей книги.

При обсуждении прошу указывать соответствующий номер тезиса или раздела, это упростит чтение темы в дальнейшем. Так же прошу, обязательно указывать источники, на основании которых опровергается мое мнение.

С уважением
Сергей Цыбульник (tsa)

[tsa]

II.VIII.17. Но и это не все. Булгаков заставляет Пилата идти на еще более невиданное унижение: ссылаясь на авторитет Иешуа, прославленный своей свирепостью прокуратор просит жалкого мытаря о милости к себе: "Ты жесток, а тот жестоким не был…" Таким образом, диалог Пилата и Левия несет значительную идейную нагрузку, раскрывая истинное отношение Булгакова к апокрифическому толкованию т. н. "исторической вины" еврейского народа.

Кривая логика Баркова стремится исказить в нужном ему смысле каждый эпизод романа. Но на самом деле никакого унижения Пилата в разговоре с Левием нет. Афраний привел к нему именно того единственного человека, которого он хочет сейчас видеть:
«– Ах, если б я мог предвидеть! – морщась, заговорил Пилат. – Ведь мне нужно было бы повидать этого Левия Матвея…
– Он здесь, прокуратор!
Пилат, широко расширив глаза, глядел некоторое время на Афрания <…>»[1].

Только перед Левием прокуратор не прячет своего участия в судьбе Иешуа. Только с Левием он ищет хоть какого-то примирения. Только Левию сообщает Пилат, что этой ночью благодаря ему зарезан Иуда. Да, прокуратор свиреп и жесток, но в разговоре с Левием он не притворяется и ведет себя искренне, пытаясь хоть как-то облегчить свою душу. Еще вчера это было бы невозможно, но сейчас Левий для него человек, а не представитель презираемой прокуратором черни.

Если и правомерно говорить о каком-то самоуничижении Пилата, то оно отразилось совсем в других словах – «Почему? – темнея лицом, спросил прокуратор. – Я тебе неприятен, ты меня боишься?»[2]. Слова же, на которые ссылается Барков, всего лишь очередная безуспешная попытка прокуратора уговорить себя, что в смерти бродячего философа он не повинен – «Ты, я знаю, считаешь себя учеником Иешуа, но я тебе скажу, что ты не усвоил ничего из того, чему он тебя учил. Ибо, если бы это было так, ты обязательно взял бы у меня что-нибудь. Имей в виду, что он перед смертью сказал, что он никого не винит, – Пилат значительно поднял палец, лицо Пилата дергалось. – И сам он непременно взял бы что-нибудь. Ты жесток, а тот жестоким не был»[3].
____________________________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 653.

[2] Там же, с. 655.

[3] Там же, с. 656.