Внутренний мир демонов Опции

[Brunhild]

Цитата от Svet:

"Что касается внутреннего мира героев из свиты Воланда и самого Воладна, то, думаю, тут прежде всего нужно произвести деление: Воланд, Азазелло, Бегемот и Абадонна (к свите Воланда, по-видимому, не принадлежащий) являются демонами от природы. Коровьев и Гелла - "демоны по несчастью", а в "прошлой жизни" - обычные люди. Коровьев - "неудачно пошутивший" рыцарь, а Гелла - трагически погибшая молодая девушка. Таким образом, об их внутреннем мире мы еще можем кое-как судить с человеческих позиций. По поводу внутренних миров персонажей-демонов все куда сложнее - там требуется некий "сверхчеловеческий подход")), но и с человеческих позиций тоже можно кое-что, думаю, сказать)

Азазелло и Абадонна родственны - оба они демоны-убийцы, кропотливо и точно исполняющие свою работу. Различаются разве что масштабом своей деятельности: если в ведении Азазелло находятся только "небольшие" дела, выполняемые по поручению Воланда, то Абадонна контролирует войны, причем напрямую никаких указаний Воладна не выполняет. Так что он еще и гораздо более "автономен", нежели Азазелло. Про Абадонну пожалуй пока ничего сказать не могу) Азазелло - давно привык убивать и наносить физические травмы, однако, на мой взгляд, отнюдь не испытывает никакой радости от этого, хотя и выполняет свою работу почти что творчески (вспомним выпроваживание Поплавского и "беседу" с Аннушкой). Для него это скорее просто работа. Он раздражителен (не раз угрожал Бегемоту и натянуто разговаривал с Маргаритой в Александровском саду), однако, полностью черствым и бездушным не является: ценит и любит ласковое к себе отношение (его тронули слова Маргариты "милый, милый Азазелло" и теплый прием в подвальчике на утро после Бала).
Бегемот - демон-паж, вечно молодой и озорной шут, наслаждается жизнью и любит поломать комедию, демон остроумный и "творческий"))

Коровьев - шутит только по необходимости, являясь, на мой взгляд, на самом деле совсем невеселым персонажем, отбывающим свое наказание за неосторожный каламбур (вспомним, что он оказался галантным кавалером и проницательным и предупредительным собеседником для Маргариты до и во время Бала - действительно, настоящий рыцарь! - это, я считаю, и есть его настоящее лицо). О Гелле так же пока ничего определенного сказать не могу: не исключено, что она была девушкой легкого поведения (вряд ли Воланд стал бы "поднимать из могилы" праведницу).

Теперь, что касается самого мессира... Я разделяю точку зрения, согласно которой Воланд возглавляет карательное ведомство, ответственное за наказание согрешивших людей. Он дьявол, но отнюдь не классический христианский, а специфически булгаковский, литературный, дополняющий собой светлое начало, которое именно в силу своей "светлости" не может заниматься столь грязными, но, в булгаковской этической картине - необходимыми - делами. Воланд - "первый добрый дьявол в литературе" (буду благодарен, если кто-нибудь подскажет мне, кто это сказал). Воланд по человечески очень мудр и проницателен, прекрасный логик и оратор, тонкий психолог. Он не причиняет зла невинным людям и уважает сильные и интересные личности."

Svet, большое Вам спасибо за погружение во внутренний мир демонов.
Попробую поделиться своими соображениями по этой части, хотя, наверное, они будут не такими глубокими.

Абадонна - в романе просто ходячая машина-убийца, с полным или почти полным отсутствием личности. Была ли у него когда нибудь индивидуальность? Я не знаю. Если нет, то его следует просто уничтожить на месте. Если да, и он ее утратил, то мне его жаль: потеря личности - участь незавидная.

Азазелло. Меня заинтересовало Ваше мнение, что ему в действительности не нравится убивать, хотя у него такая работа. Если это так - я в каком-то смысле рада. Хотелось бы, чтобы Вы поделились своими соображениями, которые привели Вас к такому выводу.

Про Бегемота согласна - подросток, развлекающийся на полную катушку. Возможно, это его первый визит в мир людей - нечто вроде экзамена. Мне кажется, он искренне любит Воланда, и, в отличие от прочих, отнюдь не за титулы. Просто быть Владыкой Зла - это очень одинокая жизнь, ведь все смотрят на тебя снизу вверх. Шут, а тем более кот, иногда может позволить себе поговорить с хозяином на равных, а это очень важно для последнего.

Коровьев, скорее всего, - личность заколдованная, измененная. Когда он был слугой Воланда, ему действительно нравились его проделки - без вдохновения такого не выдумаешь. Так что я не думаю, что он особенно страдал из-за этого.

Воланд. Он, несомненно, СЧИТАЕТ себя необходимым злом, но им не является, так как Зло не может быть неотделимой частью мироздания. Кому-то он помог (Мастеру), но этого можно было достичь с меньшим ущербом для других. Что, при живом Берлиозе он не мог вытащить Мастера из больницы? С его-то магическими возможностями. Нужно было где-то жить - наколдуй себе особняк и сделай его невидимым для окружающих. Магия может решить многие проблемы безболезненно для кого-либо.

Гелла. О внутреннем мире затрудняюсь сказать, Булгаков о ней вообще мало пишет. Но считаю, что устроить ее на низшую ступень иерархии и заставлять ходить без одежды - дискриминация женщины со стороны Воланда.

[svet]

Азазелло. Меня заинтересовало Ваше мнение, что ему в действительности не нравится убивать, хотя у него такая работа. Если это так - я в каком-то смысле рада. Хотелось бы, чтобы Вы поделились своими соображениями, которые привели Вас к такому выводу

.

Доказать наверняка я это предположение сейчас не берусь (и не уверен, что это возможно), но суть, думаю, в том, что в тексте мы нигде (лично я - нигде) не находим подтверждений кровожадности Азазелло, не находим сцен, где проявлялось бы его "плохо скрываемое" удовольствие от насилия. Из этого я делаю вывод о том, что этого самого ярко выраженного удовольствия и нет. Но к своей работе он относится творчески, в этом ему нельзя отказать.

Про Бегемота согласна - подросток, развлекающийся на полную катушку. Возможно, это его первый визит в мир людей - нечто вроде экзамена. Мне кажется, он искренне любит Воланда, и, в отличие от прочих, отнюдь не за титулы. Просто быть Владыкой Зла - это очень одинокая жизнь, ведь все смотрят на тебя снизу вверх. Шут, а тем более кот, иногда может позволить себе поговорить с хозяином на равных, а это очень важно для последнего.

Большое спасибо за мысль про Бегемота - что он искренне любит Воланда и, возможно, проходит первый экзамен на земле - доказать последнего нельзя, но и опровергнуть, похоже тоже. Я не думаю, что с какой-то точки зрения можно сказать, что Бегемот может разговаривать с мессиром на равных - все-таки уж совсем разные масштабы, и Бегемот, на мой взгляд - шут не мудрый, но просто очень остроумный и находчивый.

Коровьев, скорее всего, - личность заколдованная, измененная. Когда он был слугой Воланда, ему действительно нравились его проделки - без вдохновения такого не выдумаешь. Так что я не думаю, что он особенно страдал из-за этого.

Согласен, насчет грусти я скорее всего переборщил. Думаю, что в его проделках проявляется даже не столько заколдованность, сколько его природное - еще человеческое - остроумие - ведь смог же он придумать такой каламбур, на который обратил внимание сам дьявол.

Была ли у него когда нибудь индивидуальность? Я не знаю. Если нет, то его следует просто уничтожить на месте. Если да, и он ее утратил, то мне его жаль: потеря личности - участь незавидная.

Воланд. Он, несомненно, СЧИТАЕТ себя необходимым злом, но им не является, так как Зло не может быть неотделимой частью мироздания. Кому-то он помог (Мастеру), но этого можно было достичь с меньшим ущербом для других. Что, при живом Берлиозе он не мог вытащить Мастера из больницы? С его-то магическими возможностями. Нужно было где-то жить - наколдуй себе особняк и сделай его невидимым для окружающих. Магия может решить многие проблемы безболезненно для кого-либо.

Гелла. О внутреннем мире затрудняюсь сказать, Булгаков о ней вообще мало пишет. Но считаю, что устроить ее на низшую ступень иерархии и заставлять ходить без одежды - дискриминация женщины со стороны Воланда.

Теперь - об Абадонне, Воланде и Гелле. Вы говорите так об Абадонне и Воланде потому, что проецируете свои собственные представления о добре и зле на роман и на поведение демонов. Думаю, что это некорректно. "Наша" этика, христианская, гуманистическая, сатанистская, булгаковская и некая "этическая картина" романа - это все, думаю, разные вещи. И когда мы оцениваем поступки тех или иных героев, мы обязательно должны указывать - с какой из возможных точек зрения мы их оцениваем. Вы - гуманист, но это же вовсе не значит, что гуманистами должны быть все персонажи произведения или что они, поступая "негуманно" - неправы: в рамках романа, в его этике они могут быть вполне правы и по своему милы;)) Более того, все эти недоразумения возникают и из-за некорректности самого вопроса - я не думаю, что о "внутреннем мире" демонов можно судить с человеческих позиций (а ведь с других позиций мы и не можем судить!) Я попытался здесь описать как бы "людей" Азазелло, Воланда и прочих. Как и вы. Но я не думаю, что это корректно. Насчет Геллы Вы как раз рассуждали так, как будто Воланд - человек-злодей, держащий у себя несчастную девушку. Но ведь здесь мы имеем мистическую картину: она горничная у сатаны, и я не уверен, что ей претит ходить без одежды;)) - мы не можем об этом судить из текста.

[ержан урманбаев]

Доказать наверняка я это предположение сейчас не берусь (и не уверен, что это возможно), но суть, думаю, в том, что в тексте мы нигде (лично я - нигде) не находим подтверждений кровожадности Азазелло, не находим сцен, где проявлялось бы его "плохо скрываемое" удовольствие от насилия. Из этого я делаю вывод о том, что этого самого ярко выраженного удовольствия и нет. Но к своей работе он относится творчески, в этом ему нельзя отказать.

Белогрудый твердыми, как поручни автобуса, и столь же холодными пальцами, ничего более не говоря, сжал Аннушкино горло так, что совершенно прекратил всякий доступ воздуха в ее грудь. Бидон вывалился из рук Аннушки на пол. Подержав некоторое время Аннушку без воздуха, беспиджачный иностранец снял пальцы с ее шеи.

[tsa]

Доказать наверняка я это предположение сейчас не берусь (и не уверен, что это возможно), но суть, думаю, в том, что в тексте мы нигде (лично я - нигде) не находим подтверждений кровожадности Азазелло, не находим сцен, где проявлялось бы его "плохо скрываемое" удовольствие от насилия. Из этого я делаю вывод о том, что этого самого ярко выраженного удовольствия и нет. Но к своей работе он относится творчески, в этом ему нельзя отказать.

Белогрудый твердыми, как поручни автобуса, и столь же холодными пальцами, ничего более не говоря, сжал Аннушкино горло так, что совершенно прекратил всякий доступ воздуха в ее грудь. Бидон вывалился из рук Аннушки на пол. Подержав некоторое время Аннушку без воздуха, беспиджачный иностранец снял пальцы с ее шеи.

Как и во всяком альтернативном толковании цитата только подтверждает обратное. Приведем ее контекст:

"Аннушка спрятала находку за пазуху, ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру, отложив свое путешествие в город, как перед нею вырос, дьявол его знает откуда взявшийся, тот самый с белой грудью без пиджака и тихо шепнул:
– Давай подковку и салфеточку.
– Какую такую салфеточку‑подковку? – спросила Аннушка, притворяясь весьма искусно, – никакой я салфеточки не знаю. Что вы, гражданин, пьяный, что ли?
Белогрудый твердыми, как поручни автобуса, и столь же холодными пальцами, ничего более не говоря, сжал Аннушкино горло так, что совершенно прекратил всякий доступ воздуха в ее грудь. Бидон вывалился из рук Аннушки на пол. Подержав некоторое время Аннушку без воздуха, беспиджачный иностранец снял пальцы с ее шеи. Хлебнув воздуху, Аннушка улыбнулась.
– Ах, подковочку, – заговорила она, – сию минуту! Так это ваша подковочка? А я смотрю, лежит в салфеточке... Я нарочно прибрала, чтобы кто не поднял, а то потом поминай как звали!"

Как видим, никакой кровожадности у Азазелло нет, равно как и удовольствия от насилия. Обратите внимание, он не стал сразу хватать за горло мерзкую старушонку, ибо не кровожаден. А вынужденно схватив, подержал за горло ровно столько, сколько ей потребовалось, чтобы у нее прочистились мозги и она поняла, что украденную ею вещь нужно все же вернуть. Творческий подход к работе у Азазелло так же налицо:

"Получив подковочку и салфеточку, иностранец начал расшаркиваться перед Аннушкой, крепко пожимать ей руку и горячо благодарить в таких выражениях, с сильным заграничным акцентом:– Я вам глубочайше признателен, мадам. Мне эта подковочка дорога как память. И позвольте вам за то, что вы ее сохранили, вручить двести рублей. – И он тотчас вынул из жилетного кармана деньги и вручил их Аннушке.
Та, отчаянно улыбаясь, только вскрикивала:
– Ах, покорнейше вас благодарю! Мерси! Мерси!
Щедрый иностранец в один мах проскользнул через целый марш лестницы вниз, но прежде чем смыться окончательно, крикнул снизу, но без акцента:
– Ты, старая ведьма, если когда еще поднимешь чужую вещь, в милицию ее сдавай, а за пазуху не прячь!
Чувствуя в голове звон и суматоху от всех этих происшествий на лестнице, Аннушка еще долго по инерции продолжала кричать:
– Мерси! Мерси! Мерси! – а иностранца уже давно не было".