Внутренний мир демонов Опции

[Brunhild]

Цитата от Svet:

"Что касается внутреннего мира героев из свиты Воланда и самого Воладна, то, думаю, тут прежде всего нужно произвести деление: Воланд, Азазелло, Бегемот и Абадонна (к свите Воланда, по-видимому, не принадлежащий) являются демонами от природы. Коровьев и Гелла - "демоны по несчастью", а в "прошлой жизни" - обычные люди. Коровьев - "неудачно пошутивший" рыцарь, а Гелла - трагически погибшая молодая девушка. Таким образом, об их внутреннем мире мы еще можем кое-как судить с человеческих позиций. По поводу внутренних миров персонажей-демонов все куда сложнее - там требуется некий "сверхчеловеческий подход")), но и с человеческих позиций тоже можно кое-что, думаю, сказать)

Азазелло и Абадонна родственны - оба они демоны-убийцы, кропотливо и точно исполняющие свою работу. Различаются разве что масштабом своей деятельности: если в ведении Азазелло находятся только "небольшие" дела, выполняемые по поручению Воланда, то Абадонна контролирует войны, причем напрямую никаких указаний Воладна не выполняет. Так что он еще и гораздо более "автономен", нежели Азазелло. Про Абадонну пожалуй пока ничего сказать не могу) Азазелло - давно привык убивать и наносить физические травмы, однако, на мой взгляд, отнюдь не испытывает никакой радости от этого, хотя и выполняет свою работу почти что творчески (вспомним выпроваживание Поплавского и "беседу" с Аннушкой). Для него это скорее просто работа. Он раздражителен (не раз угрожал Бегемоту и натянуто разговаривал с Маргаритой в Александровском саду), однако, полностью черствым и бездушным не является: ценит и любит ласковое к себе отношение (его тронули слова Маргариты "милый, милый Азазелло" и теплый прием в подвальчике на утро после Бала).
Бегемот - демон-паж, вечно молодой и озорной шут, наслаждается жизнью и любит поломать комедию, демон остроумный и "творческий"))

Коровьев - шутит только по необходимости, являясь, на мой взгляд, на самом деле совсем невеселым персонажем, отбывающим свое наказание за неосторожный каламбур (вспомним, что он оказался галантным кавалером и проницательным и предупредительным собеседником для Маргариты до и во время Бала - действительно, настоящий рыцарь! - это, я считаю, и есть его настоящее лицо). О Гелле так же пока ничего определенного сказать не могу: не исключено, что она была девушкой легкого поведения (вряд ли Воланд стал бы "поднимать из могилы" праведницу).

Теперь, что касается самого мессира... Я разделяю точку зрения, согласно которой Воланд возглавляет карательное ведомство, ответственное за наказание согрешивших людей. Он дьявол, но отнюдь не классический христианский, а специфически булгаковский, литературный, дополняющий собой светлое начало, которое именно в силу своей "светлости" не может заниматься столь грязными, но, в булгаковской этической картине - необходимыми - делами. Воланд - "первый добрый дьявол в литературе" (буду благодарен, если кто-нибудь подскажет мне, кто это сказал). Воланд по человечески очень мудр и проницателен, прекрасный логик и оратор, тонкий психолог. Он не причиняет зла невинным людям и уважает сильные и интересные личности."

Svet, большое Вам спасибо за погружение во внутренний мир демонов.
Попробую поделиться своими соображениями по этой части, хотя, наверное, они будут не такими глубокими.

Абадонна - в романе просто ходячая машина-убийца, с полным или почти полным отсутствием личности. Была ли у него когда нибудь индивидуальность? Я не знаю. Если нет, то его следует просто уничтожить на месте. Если да, и он ее утратил, то мне его жаль: потеря личности - участь незавидная.

Азазелло. Меня заинтересовало Ваше мнение, что ему в действительности не нравится убивать, хотя у него такая работа. Если это так - я в каком-то смысле рада. Хотелось бы, чтобы Вы поделились своими соображениями, которые привели Вас к такому выводу.

Про Бегемота согласна - подросток, развлекающийся на полную катушку. Возможно, это его первый визит в мир людей - нечто вроде экзамена. Мне кажется, он искренне любит Воланда, и, в отличие от прочих, отнюдь не за титулы. Просто быть Владыкой Зла - это очень одинокая жизнь, ведь все смотрят на тебя снизу вверх. Шут, а тем более кот, иногда может позволить себе поговорить с хозяином на равных, а это очень важно для последнего.

Коровьев, скорее всего, - личность заколдованная, измененная. Когда он был слугой Воланда, ему действительно нравились его проделки - без вдохновения такого не выдумаешь. Так что я не думаю, что он особенно страдал из-за этого.

Воланд. Он, несомненно, СЧИТАЕТ себя необходимым злом, но им не является, так как Зло не может быть неотделимой частью мироздания. Кому-то он помог (Мастеру), но этого можно было достичь с меньшим ущербом для других. Что, при живом Берлиозе он не мог вытащить Мастера из больницы? С его-то магическими возможностями. Нужно было где-то жить - наколдуй себе особняк и сделай его невидимым для окружающих. Магия может решить многие проблемы безболезненно для кого-либо.

Гелла. О внутреннем мире затрудняюсь сказать, Булгаков о ней вообще мало пишет. Но считаю, что устроить ее на низшую ступень иерархии и заставлять ходить без одежды - дискриминация женщины со стороны Воланда.

[Diona]

Индивидуальность присуща не только человекам, но даже животным. Цирковые дрессировщики это охотно подтвердят. Тем более это может иметь отношение и к миру демонов. Поэтому Пьерро правильно заметил про чужую боль.

Ну так я вроде как тоже писала про индивидуальность. И о наличии индивидуальности у животных также знаю не понаслышке. Только вы уж определитесь с тем, о каких индивидуальностях мы говорим, о людях или о демонах. Потому что восприятие мира демоном, человеком и кошкой все-таки различаются.
Да и что там назвали "чувствовать чужую боль" - относиться с тревогой к голым, побитым и т.п.? Спокойное отношение к ободранной коже, выбитым зубкам и проломленным черепам никак не означает отсутствия способности воспринимать боль.

Одна женщина выразилась так: чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки.

А если нравятся не все собаки? И не все люди?

[Владислав]

Да и что там назвали "чувствовать чужую боль" - относиться с тревогой к голым, побитым и т.п.? Спокойное отношение к ободранной коже, выбитым зубкам и проломленным черепам никак не означает отсутствия способности воспринимать боль.
А если нравятся не все собаки? И не все люди?

Если пастух бьёт кнутом корову и вы чувствуете её боль, у вас на спине тоже появляются шрамы. Тогда вы можете сказать, что чувствуете чужую боль. Чувствовать - это со-пе-ре-жи-вать. Обычно человек "чувствует", но не имеет этой боли на себе. Значит нет сопереживания-чувства. Есть иллюзия и эмоции. Это не чувства. Это блеф. Также как мы блефуем по части любви. Сатана - уродлив, но не сам по себе. Но бремя, которое на нём, наложило на него ужасные шрамы. Ни один человек не потянет такое бремя. Он будет просто раздавлен.
Что касается собак, не нужно риторики там, где всё уже сказано.

[tsa]

Если пастух бьёт кнутом корову и вы чувствуете её боль, у вас на спине тоже появляются шрамы. Тогда вы можете сказать, что чувствуете чужую боль. Чувствовать - это со-пе-ре-жи-вать. Обычно человек "чувствует", но не имеет этой боли на себе. Значит нет сопереживания-чувства. Есть иллюзия и эмоции. Это не чувства. Это блеф. Также как мы блефуем по части любви. Сатана - уродлив, но не сам по себе. Но бремя, которое на нём, наложило на него ужасные шрамы. Ни один человек не потянет такое бремя. Он будет просто раздавлен. Что касается собак, не нужно риторики там, где всё уже сказано.

Опять у Вас какие-то глубокие заблуждения. Как это Вы умудрились разделить христианского Сатану и Бога? Или Вы серьезно полагаете. что христианский Бог способен к сопереживанию? Вспомним хотя бы всемирный потоп. В сущности это был первый в мире массовый геноцид. Возможно, люди и провинились тогда перед Ним, но звери… В чем их то вина? Нравственно ли было так жестоко и бездушно поступить с бессловесными тварями, не могущими даже слова сказать в свою защиту? Ни одно цивилизованное общество не позволяет себе казнить беременных женщин и детей, а во время потопа погибли и первые и вторые. И ведь как Всемогущий, Он мог бы мгновенно и безболезненно ликвидировать ненужные ему проявления жизни, но нет, Он выбрал наиболее злодейский, изуверский и мучительный способ умерщвления всего живого через утопление: «Вспомните о бесчисленном множестве младенцев и маленьких ребятишек – они не причинили ему никакого зла, что он отлично знал, но их близкие его оскорбили, и это было для него достаточно: он смотрел, как вода поднимается к их кричащим ротикам, он видел безумный ужас в их глазенках, он видел отчаянную муку и мольбу на лицах их матерей, которая тронула бы любое сердце, но только не его, поскольку он специально охотился на невинных. И он хладнокровно утопил всех этих бедных крошек»[1].

Что скажем мы об Отце, забившем насмерть своих неразумных детей? Думаю то же, что и Марк Твен[2]:

«Мы, не краснея, называем нашего бога источником милосердия, хотя отлично знаем, что во всей его истории не найдется ни одного случая, когда он на самом деле проявил бы милосердие. Мы называем его источником нравственности, хотя его история и его повседневное поведение, о котором нам свидетельствуют наши собственные чувства, неопровержимо доказывают, что он абсолютно лишен даже какого-либо подобия нравственности или морали. Мы называем его Отцом, и при этом не в насмешку, хотя мы прониклись бы ненавистью и отвращением к любому земному отцу, если бы он подверг своего ребенка хотя бы тысячной доле тех страданий, горестей и жестоких бед, на которые наш бог обрекает своих детей каждый день, на которые он обрекал их ежедневно в течение всех столетий, прошедших с той минуты, когда свершилось это великое преступление – когда был сотворен Адам»;

«С тончайшим сарказмом мы облагораживаем бога званием отца – и все же мы отлично знаем, что, попадись нам в руки отец в его духе, мы немедленно его повесим».

Парадоксальна людская логика, как заметил Жан Ростан: «Кто убивает человека, тот – убийца. Кто убивает миллионы людей, тот – победитель. Кто убивает всех, тот – Бог»[3].

Что есть человек против Бога, как не дитя малое? Но и с детьми у Него разговор короткий. Вспомним славные деяния пророка Елисея (4-я Цар. 2):

«23 И пошел он оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый!
24 Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка.
25 Отсюда пошел он на гору Кармил, а оттуда возвратился в Самарию».

Конечно, кто Ветхий Завет помянет, тому глаз вон, но кто забудет, – оба. Спаси нас Бог от такой божественной любви. Как пишет диакон Кураев: «Без Христа Ветхий Завет – едва ли не самая страшная книга в религиозной истории человечества»[4].

Мыслимо ли вообразить подобные «подвиги» со стороны булгаковского Воланда и его свиты?[5] На их совести в романе только смерть наушника и шпиона барона Майгеля, современного аналога Иуды древних глав романа. Правда Воланд не попытался предотвратить смерть Берлиоза, но это греховно только по нашим земным меркам, а для Воланда это нормальный ход событий, не требующий его вмешательства, ведь на земле от несчастных случаев ежесекундно гибнут тысячи людей. Да и собственно говоря, Берлиоз, как и впоследствии буфетчик, получил от Воланда полное предсказание своей грядущей гибели, и не вина Воланда, что, невзирая на его слова, Берлиоз решил озаботиться не собственными делами, а чужими. Как говорит в черновых редакциях сам Булгаков устами Ивана Бездомного: «знать вперед хотя бы и о смерти, это далеко не значит эту смерть причинить!»[6] Честно говоря, единственно, что не красит Воланда и его свиту, это эпизод с несчастным конферансье. Но, во-первых, тут, как и в разгроме Маргаритой квартиры Латунского, прежде всего, явно проявилась авторская воля самого Булгакова. Во-вторых, голову вернули на место без какого-либо физического ущерба, в отличие от разорванных на части, обглоданных, полуобъеденных детей, растерзанных медведицами во славу Господню…

Воланд вовсе не жесток и совершенно не питает ненависти к людям. Наоборот, ему не чужды проявления чувств, – он явно симпатизирует Маргарите и потрясен силой ее любви. Но одного важного чувства он лишен начисто, – милосердия. Воланда интересует только беспристрастная справедливость, абстрактного милосердия он лишен. Надо сказать, что в этом отношении он полностью соответствует недавним понятиям о христианском боге, якобы вечно мучающем грешников в аду. Фрида вполне заслуженно обречена на мучения. Она слишком жестоко обошлась со своим ребенком. Можно понять трагедию ее ситуации и проявить милосердие, однако справедливость-то требует совсем другого – наказания. Но, подчеркнем, наказание Фриды – это мучения духа, а не тела! Никто ее не жарит на сковородке и не варит в кипящей смоле, как в старом, наивном христианском аду. Сегодня богословами разработаны и активно продвигаются в сознание верующих иные, более прогрессивные «духовные» концепции этого ада, но не будем забывать полный вариант известной пословицы: «Кто старое помянет, – тому глаз вон. А кто забудет, – оба». Именно вечность наказания грешников, в число которых a priori были включены инаковерующие и просто неверующие, и отвратила Ч. Дарвина от христианского учения и подвигла его на следующую оценку христианства: «Отвратительное учение!»[7].

Воланд не добрый ангел спаситель отчаявшихся и заблудших душ. Его поведение по отношению к людям, за редкими исключениями, скорее можно сравнить с отношением ученого-экспериментатора к подопытным животным. Вспомним сеанс в Варьете. На форуме булгаковской энциклопедии по данному поводу задали резонный вопрос: «эти женщины, которые голыми разбегались из театра-варьете. Когда они разбегались, было весело. А вот когда они возвращались домой, было уже не весело! Как их дома встретили? У многих ведь дети были. Детям каково, когда мама голая вернулась из театра? И соседи заметили. И теперь сплетен полон дом. На улице не покажись. До работы сплетни наверное доберутся. Кто-то в театре без мужа был, с подругой. И как муж встретил? Развод или череда скандалов? Может и то, и другое? Как им дальше жить? И в чём же они провинились? Очень хотелось красивое платье. Клюнули на наживку старинного Искусителя. Конечно, не клюнули бы на наживку – не попались бы на крючок, ничего бы с ними не смог сделать Воланд. Но как было устоять перед такими нарядами? Не слишком ли жестоко с ними обошлись?»

Да, жестоко, и даже слишком, хотя я уверен, не каждый, хранящий милосердие в своем сердце, читая, задумался об этом. Так что же говорить о лишенных милосердия? – Отсутствие милосердия страшная вещь. Но его отсутствие необходимо не только Воланду, воздающему людям по грехам их. Оно нужно и ученым, хладнокровно режущим, заражающим и мучащим животных не только во имя создания новых методов лечения людских болезней, но и в не меньшей степени ради развития самой науки познания структуры живого. Конечно, можно сказать, что в данном случае милосердие к людям побеждает милосердие к животным, но с такой логикой нетрудно рассудить, что и Воланд в Варьете исследовал людскую психику ради неведомой нам благой цели, а не просто из любопытства.
________________________________________________________________
[1] Твен М. Письма с Земли. Письмо десятое // Дневник Адама. – К.: Политиздат Украины, 1985, с. 130.

[2] Твен М. Размышления о религии // Дневник Адама. – К.: Политиздат Украины, 1985, с. 277, 295.

[3] Жан Ростан. Размышления биолога. – http://citaty.info/page.php?id=46
[4] Кураев А., диакон. Как делают антисемитом, 2-е доп. изд.
[5] «Я расскажу вам очень милую и, пожалуй, даже трогательную историю. На некоего человека снизошла благодать, и он спросил священника, как ему надлежит жить, чтобы не посрамить своей веры. Священник сказал: «Подражай нашему Отцу Небесному, учись быть таким, как он». Этот человек досконально изучил библию, а затем, помолившись, чтобы бог наставил его, принялся ему подражать. Он устроил так, чтобы его жена упала с лестницы, сломала спину и до конца жизни не могла больше пошевелить ни рукой, ни ногой; он предал своего брата в руки афериста, который ограбил его и довел до богадельни; одного своего сына он заразил анкилостомами, другого – сонной болезнью, а третьего – гонореей; одну дочку он облагодетельствовал скарлатиной, и она с малых лет осталась слепоглухонемой; а потом помог какому-то проходимцу соблазнить вторую свою дочь и выгнал ее из дома, так что она умерла в борделе, проклиная его. Затем он поведал обо всем этом священнику, который сказал, что так Отцу Небесному не подражают. Когда же благочестивый труженик спросил, в чем его ошибка, священник переменил тему и поинтересовался, какова погода на их улице» [Твен М. Письма с Земли. Письмо седьмое // Дневник Адама. – К.: Политиздат Украины, 1985, с. 118].
[6] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 148.
[7] Дарвин Ч. Сочинения: В 9 т. Т. 9. Воспоминания о развитии моего ума и характера. Религиозные взгляды. – М.: Изд-во АН СССР, 1959, с. 205.

Хотя Воланд и лишен милосердия, это не значит, что он не способен сопереживать. Обратимся к авторскому тексту:

«– А чем же вы будете жить? Ведь придется нищенствовать.
– Охотно, охотно, – ответил мастер, притянул к себе Маргариту, обнял ее за плечи и прибавил: – Она образумится, уйдет от меня…
– Не думаю, – сквозь зубы сказал Воланд <…>»[1].

Сказанные «сквозь зубы» слова подчеркивают потрясение Воланда силой земной любви Маргариты к Мастеру. И это не единственная ремарка автора. Вспомним испытание Маргариты:

« – Может быть, что-нибудь хотите сказать на прощанье?
– Нет, ничего, мессир, – с гордостью ответила Маргарита, – кроме того, что если я еще нужна вам, то я готова исполнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и очень веселилась на балу. Так что, если бы он и продолжался еще, я охотно бы предоставила мое колено для того, чтобы к нему прикладывались тысячи висельников и убийц, – Маргарита глядела на Воланда, как сквозь пелену, глаза ее наполнялись слезами.
– Верно! Вы совершенно правы! – гулко и страшно прокричал Воланд. – Так и надо!
– Так и надо! – как эхо, повторила свита Воланда.
– Мы вас испытывали, – продолжал Воланд, – никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь, гордая женщина!»[2]

Здесь автор выражает потрясение Воланда гордостью и достоинством Маргариты. Эти его чувства явно выражены во всех сценах разговора Воланда с Маргаритой в романе. Воланд по достоинству оценил ее величайшее чувство, которое нельзя купить ни за какие деньги. Маргарита действует по голосу сердца, и за это она вознаграждена вечной жизнью с любимым человеком.

Воланд совершенно очевидно испытывает симпатию и сочувствие к Маргарите. Ему явно не безразлична ее судьба: «– Ну что ж, Бегемот, – заговорил Воланд, – не будем наживать на поступке непрактичного человека в праздничную ночь, – он повернулся к Маргарите, – итак, это не в счет, я ведь ничего не делал. Что вы хотите для себя?»[3]

Именно попытка Воланда сдержать проявление своих чувств сказанными «сквозь зубы» словами и говорит о его сочувствии Маргарите. И обратите внимание, разговаривая с Мастером и Маргаритой, Воланд постоянно улыбается им, следовательно, они вызывают у него симпатию, то есть определенные положительные чувства:

«– То, что вы ему нашептали, я знаю, – возразил Воланд, – но это не самое соблазнительное. А вам скажу, – улыбнувшись, обратился он к мастеру, – что ваш роман вам принесет еще сюрпризы.
– Так возьмите же это от меня на память, – сказал Воланд и вынул из-под подушки небольшую золотую подкову, усыпанную алмазами.
– Нет, нет, нет, с какой же стати!
– Вы хотите со мной поспорить? – улыбнувшись, спросил Воланд»[4].

Воланд желает счастья Мастеру и Маргарите: «– Праздничную полночь приятно немного и задержать, – ответил Воланд. – Ну, желаю вам счастья»[5]. А счастья желают только тем, кто Вам приятен и не безразличен, к кому Вы испытывает добрые чувства, то есть сочувствие.
________________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 619.
[2] Там же, с. 608.
[3] Там же, с. 610.
[4] Там же, с. 619.
[5] Там же, с. 620.