Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

теперь я считаю пусть будут трактаты Баркова,Кураева и др.( пусть и наполненные какими угодно измышлениями )..... и не надо писать на них критику.. я полагал,что ложь нужно разоблачать...не надо-истина в этом не нуждается .Есть роман,пусть каждый разбирается,делает выводы,воспринимает героев..Невозможно никого переубедить...да и нужно ли..Пусть каждый читает всё и разбирается во всём сам.....

Ну наконец-то! Вот именно так Иешуа и относился к Истине. Поэтому-то записи Левия его совершенно и не волновали.

Но думаю, что подобная мораль обычному человеку не подходит. Приведу пример от противного: в Новом Завете сказано: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Матф. 12:30, Лук. 11:23). Но эти слова Христа относятся только к Нему самому. Верующим же в Него дана иная заповедь: «Ибо кто не против вас, тот за вас» (Мар. 9:40, Лук. 9:50). Так и здесь, что хорошо для Иешуа, может быть плохо для обычных людей, ибо не знают они Истины так как он. В лучшем случае прикоснулись к ней. А спор с Барковым и Кураевым это процесс постижения Истины, в котором нуждается не истина, а человек ее постигающий.

[ФИЛ]

Ну наконец-то! Вот именно так Иешуа и относился к Истине. Поэтому-то записи Левия его совершенно и не волновали.

Но думаю, что подобная мораль обычному человеку не подходит. Приведу пример от противного: в Новом Завете сказано: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Матф. 12:30, Лук. 11:23). Но эти слова Христа относятся только к Нему самому. Верующим же в Него дана иная заповедь: «Ибо кто не против вас, тот за вас» (Мар. 9:40, Лук. 9:50). Так и здесь, что хорошо для Иешуа, может быть плохо для обычных людей, ибо не знают они Истины так как он. В лучшем случае прикоснулись к ней. А спор с Барковым и Кураевым это процесс постижения Истины, в котором нуждается не истина, а человек ее постигающий.

Человек истину не споря с Барковым и Кураевым постигнет, а разобравшись в том,как её понимал Христос-Иешуа( вот смотри на Иешуа,учись у него,становись таким как он)....в спорах же вообще истина -хоронится.( получил ещё одно подтверждение в нашем)...спорить ни с кем не надо...Но это на мой взляд ,Сергей. Ваш , понимаю- иной.
Всего Вам доброго.

[tsa]

Человек истину не споря с Барковым и Кураевым постигнет, а разобравшись в том,как её постиг Христос-Иешуа( вот смотри на Иешуа,учись у него,становиь таким как он)....в спорах же вообще истина -хоронится.( получил ещё одно подтверждение в нашем)...спорить ни с кем не надо...Но это на мой взляд ,Сергей. Ваш , понимаю- иной.

Человек сам истину не споря не постигнет. Истина сама по себе не открывается, иначе бы уже она всем открылась. Она созревает в человеке, в том числе и во время дискуссий. В уклоняющемся от дискуссий человеке созревает не истина, а догма. И если на то пошло, то Иешуа с людьми спорил. И если бы Лев Толстой только смотрел на Христа и учился у него, как бы Вы узнали изложенную им истину?

[tsa]

2 Пьерро и др.
Раздел I.I.1. я откорректировал по результатам дискуссии.

[tsa]

II.IX.2. Далее. В фабулу романа включены факты, на первый взгляд не соответствующие действительности и воспринимаемые как просто нелепые. Понятно, что толкование каждого из них в отдельности затруднительно; однако в совокупности они дают повод задуматься, поставить вопросы, искать на них ответы.
… В соответствии с фабулой, Мастер нашел выигрыш в сто тысяч рублей в корзине с бельем. Как бы ни толковался образ Мастера – в общепринятом, исключительно позитивном, или в более характерном для творческой манеры Булгакова диалектическом плане, вряд ли можно отрицать, что данный эпизод никак не вписывается в этот образ: такие люди в житейских вопросах всегда остаются в проигрыше. Это парадоксальное обстоятельство не только находит свое объяснение при определении прототипа образа Маргариты, но и служит ключом к идентификации в топографии Москвы "дома Маргариты" – того самого, поиски которого другими путями на протяжении вот уже двадцати пяти лет успеха не дали.

Барков не понимает, что к фабуле романа нельзя прикладывать реалии причинности обычной жизни. Выигрыш Мастера и его встреча с Воландом, разумеется, совершенно невероятны, но в романе они одновременно и случайны и обусловлены волей автора, точно так же как и встреча Эдмона Дантеса и аббата Фариа в романе «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. И в одном и в другом случае без этого не было бы собственно романа, как такового. Более того, именно выигрыш Мастера отлично вписывается в фабулу романа, ибо такие люди действительно «в житейских вопросах всегда остаются в проигрыше» и могут разбогатеть только в результате счастливого случая. Именно благодаря выигрышу Мастера и «удачному» с обывательской точки зрения замужеству Маргариты, Булгаков вывел своих героев за рамки повседневной жизни общества, что придало роману особенное вневременное остраненное звучание.

Диакон Кураев, развивая идеи Баркова, попытался приписать некий уничижительный смысл тому факту, что выигрышная облигация лежала в корзине с грязным бельем. Но этот факт имеет очень простое объяснение: до того как мастер «разбогател», у него всей мебели в комнате было стол, стул да корзина с бельем. Да и стол то самый дешевый, – обычный обеденный, без выдвижных ящиков. Потому то Мастер облигацию в корзину и сунул.

По нынешним временам, не зная реалий того времени, такую нищую обстановку действительно трудно представить. Поэтому приведу более подробное пояснение. Для этого мы обратимся к автобиографической прозе Булгакова. Вот его описание типичной обстановки тех лет в учреждениях: «В комнате на четвертом этаже два шкафа с оторванными дверцами, колченогие столы»[1]. А вот описание бытовых условий благополучного и известного по тем временам писателя Юрия Слезкина, несравненно более богатого, чем Мастер: «<…> писатель читает мне свою новую повесть. <…> Кончает и, бережно свернув рукопись, кладет под подушку. Письменного стола нету. До бледного рассвета мы шепчемся»[2].

Невольно возникает вопрос, отчего же людям в те годы была присуща такая необыкновенная аскетическая скромность на работе и в быту? Ответ мы можем найти в той же автобиографической прозе. В стране царила нищета. Поэтому все лишнее, без чего только можно было обойтись, и что только можно было продать, периодически продавалось. Об этом так же можно прочесть в воспоминаниях Булгакова:
«Простыню продал.
Денег не будет раньше, чем через две недели. <…>
Сегодня я получил деньги. Деньги! <…>
Дома – чисто. Ни куртки. Ни простынь. Ни книг»[3].

Заметим, что не так уж и роскошно устроился «разбогатевший» Мастер в своем подвале, хотя он и восклицает: «Ах, какая у меня была обстановка!» Именно его восторженное описание этой скудной новой «обстановки» и «громадности» маленькой комнаты в четырнадцать метров, и подчеркивает крайнюю нищету его прежней жизни: «<…> диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате – громадная комната, четырнадцать метров, – книги, книги и печка»[4].
_________________________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Записки на манжетах. Избр. произв.: В 2 т. Т. 1. – К.: Дніпро, 1989, с. 670.
[2] Там же, с. 674.
[3] Там же, с. 697.
[4] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 446.

[tsa]

II.IX.3. Или вот такая "неточность": описывая "дом на Садовой", Булгаков почему-то приводит номер 302-бис, что не соответствует реальной системе нумерации улиц Садового кольца. Оказывается, что до революции Садовое кольцо Москвы имело сквозную нумерацию, которая заканчивалась номерами 447-448. В частности, описанный в романе дом И. Д. Пигита, в котором когда-то жил писатель, имел номер 166. Так что номер 302-бис (то есть, 302-а) вполне естественно вписывается именно в эту систему, что дает основание рассматривать этот факт как сигнал о том, что описываемые в романе события связаны с чем-то, происходившим еще до революции.

Подобное стремление точно увязать каждое описание в романе с приметами действительности абсолютно бессмысленно, ибо роман ни в чем не обеспечивает стопроцентное совмещение исторической и романной реальности. Разве был в Москве Дом Грибоедова или литературная ассоциация МАССОЛИТ, или клиника профессора Стравинского, или Дом Драмлит? Ничего этого не было, как не было в Киеве Алексеевского спуска, описанного в романе «Белая гвардия». Окружающий мир Булгаков отображал преломленным зрением художника. Поэтому для описанных в романе мест и времени действия можно указать не реальные соответствия, а только их прообразы.

Прежде всего, нужно отметить, что на звание «нехорошей квартиры» № 50 дома 302-бис претендуют две квартиры. Одни считают, что это «кв. 50 в доме 10 на Большой Садовой», другие – «что дело было в квартире № 34 того же дома, где <…> Булгаков жил 2-3 месяца – осенью 1924 года»[1]. Одни детали говорят в пользу первой версии, другие – второй. Как замечает Л. Паршин – «не ищите примитивных совпадений. Не забывайте, что Булгаков писал не акт обследования жилфонда, а роман <…>»[2].

II.IX.4. К такому же выводу приводит и реконструированное М. О. Чудаковой начало первой редакции, где обыгрывается дата по старому и новому стилям.

Рассуждения Баркова неотличимы от проповеди. Ведь не о принципиально непознаваемых чудесах речь идет. Для научного доказательства полагалось бы привести цитаты из реконструкции Чудаковой, подтверждающие его выводы, но Барков предпочитает, чтобы читатели верили ему на слово. Может в религии без таких полемических приемов и не обойтись, ибо вопросы веры лежат вне сферы действия логики. Но для науки они не приемлемы, ибо научное мышление требует доказательности суждений.

II.IX.5. Намек на сплошную нумерацию Садовых улиц Москвы вынуждает обратиться к адресным книгам дореволюционного периода, и тогда обнаруживаются два чрезвычайно интересных момента.
Первый, шокирующе неожиданный, особенно для тех почитателей творчества Булгакова, которые безуспешно занимаются поиском "дома Маргариты" в так называемых "арбатских переулках".

Лично меня более всего шокирует наивная уверенность Баркова, что художники всегда слепо копируют действительность, более менее умело маскируя ее следы в своих произведениях, и что умелый исследователь всегда сумеет найти реальный прототип. На самом деле в одном художественном образе помимо чисто художественного вымысла могут сливаться отдельные черты многих реальных прототипов. Поэтому задача определения даже главного из них может быть попросту неразрешима. Впрочем, не буду отрицать, что если произведение на самом деле представляет собой криптограмму, то такой поиск вполне осмыслен. Вот только беда в том, что ни малейших доказательств этого, как мы убедились выше, Барков найти не сумел. Поэтому все его ключи открывают только замки его собственного воображения.
_________________________________________________________________________
[1] Паршин Л. К. Город мастера // Паршин Л. К. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. – М.: Кн. Палата, 1991, с. 130.
[2] Там же, с. 130.

[tsa]

II.IX.6. Оказывается, что в том, дореволюционном временном измерении "арбатские переулки" – вовсе не то, что подразумевается под этим понятием в наши дни. Арбатом (Арбатской частью) называли район Москвы между Садовым и Бульварным кольцами, ограниченный с одной стороны улицей Пушкинской, с другой – Дурновским переулком и Собачьей площадкой (сейчас их нет, это – северная сторона проспекта Калинина с многоэтажными домами). В эту Арбатскую часть входил Патриарший пруд (!), часть Тверской (Горького) от площади Пушкина до площади Маяковского, дом Пигита с "нехорошей" квартирой и многое другое, но только не улица Арбат и не район Сивцева Вражка, где ведутся поиски дома. Это уже – Пречистенская часть.
Деление Москвы на 18 "частей" и один "участок" сохранилось вплоть до тридцатых годов, причем оно официально сочеталось с введенным после революции делением Москвы на шесть районов.

Под Арбатом Булгаков, несомненно, понимает именно улицу Арбат, а не арбатскую пожарную часть. Что же касается употребления этого слова в расширительном смысле для именования «арбатских переулков», то Барков ошибается, говоря, что «улица Арбат <…> Это уже – Пречистенская часть». На самом деле к Пречистенской части относилась только левая сторона Арбатской улицы, правая же сторона относилась к Арбатской части. В этом свидетельствует, прежде всего, план Пречистенской части Москвы[1]:

Более подробные сведения об употреблении слова «Арбат» в «дореволюционном временном измерении» мы можем найти в альманахе «Арбатский архив»:

«Арбат – не только улица в центре Москвы, но и ближние улицы с переулками («зигзагами кривых переулков», по Андрею Белому), с улицей Арбат посередине»;

«Части, получившие название Арбатской и Пречистенской, – это территория Земляного города в межбульварье, т. е. между бульварным кольцом на месте стен Белого города (с конца XVIII – начала XIX в.) и бульварами, возникшими в 1830-х гг. на месте земляного вала (так называемое Садовое кольцо). Границы Арбатской части простирались от Арбатских ворот до Тверских, с одной стороны, и от Смоленского рынка за Кудрино (т. е. до пересечения Тверской улицы с Садовым кольцом), с другой. В кварталах Арбатской части улицы и переулки лишь по одну сторону Арбата.

Все переулки по другую сторону улицы Арбат были отнесены к Пречистенской части, границы которой шли от Пречистенского (Гоголевского) бульвара и Пречистенских ворот по Остоженке с переулками до Крымского моста, а оттуда до Смоленского рынка (т. е. по линии будущих Зубовского и Смоленского бульваров). А в начале XX века, судя по книгам «Вся Москва», не только храм, стоявший на нечетной стороне улицы Арбат – церковь Святого Николая, что в Плотниках, был отнесен к Пречистенской части, но даже и территории Спасопесковского переулка Собачьей площадки, Серебряного переулка.
Официально Приарбатье с его улицами и переулками оказалось разделенным и находилось в ведении разных частных приставов. Но в общественном сознании и в просторечии, а следовательно, и в литературе, рассчитанной на восприятие широкой публикой, кварталы Приарбатья представлялись включенными в некое характерное для Москвы социокультурное единство, разнящееся вместе с тем от всех остальных регионов города.

Ядром ареала подобной общности мыслились улицы и переулки с обеих сторон улицы Арбат, по которой проходили прямая дорога из Кремля, а затем, с начала XX в., и путь к вокзалу (его сперва называли Брянским, а с 1934 года Киевским). Причем, когда сложились представления о характерных чертах этого ареала, некоторые кварталы, формально входившие в Арбатскую часть, перестают восприниматься как относящиеся к нему. Так, уже не вписывался в укоренившийся в сознании образ Арбата район Бронных с разночинным населением, студенческими землячествами предреволюционных лет, а в советские годы облюбованный как место обитания правительственной элиты. В то же время как арбатская периферия, а по существу, и принадлежность Арбата рассматривались некоторые кварталы Тверской части (переулки близ Воздвиженки, Знаменки и Волхонки – сначала с обширными дворянскими усадьбами, а затем с многоквартирными домами профессуры) и близлежащие места к западу от Садового кольца – у Зубовского и Смоленского бульваров, включая переулки Плющихи.

Арбат сохранял (да, пожалуй, и по сей день сохраняет) своеобразную независимость от официального районирования и как бы плавающие ограничительные линии своей территории. Родившемуся в Таганроге и переехавшему в Москву после окончания гимназии А. П. Чехову «одной из самых глухих местностей Арбата» мыслилась окраина не Арбатской, а Пречистенской части (к тому же наиболее отдаленная от улицы Арбат, т. е. границы Арбатской части); в рассказе «Страшная ночь» (1884) он пишет о переулках Мертвом и Могильцевских возле церкви Успения на Могильцах. Но и для родившегося в 1880 году в доме на углу Арбата и Денежного переулка сына профессора математики Н. В. Бугаева, ставшего писателем Андреем Белым, «кривые переулки» Арбата, тоже прежде всего в Пречистенской части, и места детского знакомства с миром Арбата не ограничиваются территорией части, носящей название Арбатской: «…чуялось – там океан описывает, ограничивая «нашу» площадь: Арбат, Поварскую, Собачью площадку, Толстовский, Новинский, Смоленский, Пречистенку: домики, что над бульваром; и снова Арбат; круг смыкался: арбатцы свершали свои путешествия в круге, прогуливаясь на бульваре Пречистенском и возвращаясь Сивцевым Вражком домой: на Арбат».

Площадь Арбата, с которой знакомила няня меня в 1920-е гг., та же, что и у мальчика Бори Бугаева в 1880-е гг.: и Пушкинский сквер – «кружок» и зелень за церковной оградой соседнего с ним храма Спаса Преображения на Песках казались такими же арбатскими местами прогулок, игр, чтения, как по другую сторону улицы Арбат – Гоголевский бульвар, сквер у Храма Христа Спасителя и Сивцев Вражек. И именно не сама улица, шумная и небезопасная, с трамваями, автомобилями, извозчиками, а переулочье. Это раздумчиво и ясно выразил Б. Окуджава в статье 1981 года: «…Арбат – хитросплетение переулков и улочек, дворов и сквериков, где бабушки выгуливали нас то по весенней травке, то по зимнему снежку; хитросплетение заученных дорожек и извилистых мостовых; ...Все это, примыкающее к улице Арбат, и есть Арбат…».

На рубеже XIX и XX столетий границами местности межбульварья, которую принято было считать Арбатом, представлялись, с одной стороны, Спиридоньевка (Спиридоновка) или даже Никитские, а с другой – Остоженка и первые дома переулков, отходящих от нее к Москве-реке. В тех же примерно границах воспринимался Арбат и в первые два советских десятилетия.

Таким образом, наблюдается несоответствие, подчас даже несовместимость задействованных воображением и вошедших в обиход нашей культуры представлений об Арбате как социокультурном ареале и понятий об официальных границах местности (квартала, тем более улицы), формально установленных законодательным порядком.

Однако знаменательно, что формировавшееся представление о подобном социокультурном единстве и своеобразии определенного региона Москвы обозначалось словом «Арбат». Топоним получает особое историческое и социокультурное осмысление, становится не только географическим понятием, а знаком культуры. Распространение наименования Арбат на большую местность, чем одноименная улица и даже территория полицейской части с таким именем, происходило тем легче, что короткий и звучный топоним этот отличается от других и в самой Москве и в иных городах <…>»[2].

Как видим, утверждение Баркова, что до революции и в первые годы после нее понятие Арбат связывалось только с одноименным районом города в корне неверно. По крайней мере, сами москвичи об этом и не подозревали и под арбатскими переулками всегда понимали именно все хитросплетение переулков, примыкающих к Арбату по обе его стороны. Как пример приведу строчку из воспоминаний Анатолия Мариенгофа (1927 г.): «Есенин поехал к Кусикову на Арбат»[3]. О том, где именно на Арбате жил поэт Александр (Сандро) Кусиков, мы можем узнать из воспоминаний другого видного имажиниста – Вадима Шершеневича – «Я жил в одном из переулков Воздвиженки, Кусиков – у Арбатских ворот, в Афанасьевском переулке»[4]. Из приведенного выше плана Пречистенской Части города Москвы видно, что Афанасьевский переулок расположен на ее территории неподалеку от Арбатских ворот (см. правый верхний угол карты).
_____________________________________________________
[1] Атлас столичного города Москвы, составленный, по распоряжению г. московского обер-полицеймейстера, свиты Его Императорского Величества генерал-майора Лужина, А. Хотевым: План Пречистенской Части. – М., 1852-1853. – http://old.moskva.com/moskva/moskva-old-ma...y-6/146151.html
[2] Шмидт С. Арбат в истории и культуре России / Альманах «Арбатский архив». – http://www.moskva.ru/history/arbat/arbat1_1.html, http://www.moskva.ru/history/arbat/arbat1_5.html
[3] Мариенгоф А. Роман без вранья / Мариенгоф А. Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сборник. – М.: Моск. рабочий, 1990, с. 316.
[4] Шершеневич В. Великолепный очевидец. Поэтические воспоминания 1910-1925 гг. / Мариенгоф А. Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сборник. – М.: Моск. рабочий, 1990, с. 558.

[tsa]

II.IX.7. Второй момент, извлеченный из факта сплошной нумерации Садового кольца, – дом 302 находится на Сухаревской площади, в Мещанской части. Дома с номером 302-бис (302-а) не было в природе. Ближайший с такой структурой номера – 308-а по Садово-Спасской (Сретенская часть). Этот дом ничем не примечателен кроме, пожалуй, того, что в соседнем, 310-м, жил знаменитый покровитель театрального искусства Савва Иванович Мамонтов, о котором принято упоминать, когда идет речь о Савве Морозове.

Следуя Баркову мы получаем, что ключ состоит в том, что поскольку дома 302-а «не было в природе», то дешифруя роман нужно взять «ближайший дом с такой структурой номера», а потом соседний к нему и определить, жило ли в нем какое-либо лицо, которое связано с другим лицом, которое, в свою очередь, связано с Горьким, предлагаемым Барковым в качестве прототипа Мастера. Право как-то даже нет вдохновения издеваться над подобной глупостью, особенно, если учесть обширнейший круг знакомств Горького, и тот факт, что в какую сторону Садового кольца ни плюнь, обязательно найдется человек связанный с каким-нибудь знакомым буревестника революции.

[tsa]

II.IX.8. Еще один парадокс, служащий в качестве ключевого, содержится в реплике Маргариты, комментирующей слова Воланда о том, что Пилат каждое полнолуние испытывает беспокойство: "Двенадцать тысяч лун за одну когда-то, не слишком ли это много?". Броская парадоксальность этой фразы заключается в том, что с момента казни Христа до описываемых в романе событий прошло не двенадцать тысяч лунных месяцев, а почти вдвое больше – примерно 23500, если принять разницу в датах в 1900 лет. Но всеведущий Воланд не поправил Маргариту в ее ошибке; механическая ошибка со стороны Булгакова исключена, поскольку из работ М. О. Чудаковой видно, что Булгаков придавал исключительно важное значение изучению движения Луны именно в связи с написанием романа. Можно предположить, что эта ошибка введена в текст преднамеренно.
Примечание. "Шестая (вторая полная) редакция, составившая 6 толстых тетрадей рукописного текста, была закончена 22-23 мая 1938 г. […] К этой редакции примыкают две тетради материалов для намеченной "отделки" романа: выверка календаря фабулы, […] зарисовки положения Луны над Пречистенкой, видной из окна квартиры писателя в Нащокинском переулке (ул. Фурманова), а также подробные описания вида небосклона, делавшиеся регулярно с 10 марта 1938 года до ночи с 8 на 9 октября 1938 г. Записи о луне от 29 и 30 марта 1939 года были последними в этой тетради" – М. О. Чудакова. Архив М. А. Булгакова, с. 131.
Как видно из приведенного отрывка, наблюдения за Луной велись писателем почти в течение года после окончания романа.

Как свидетельствует дневник жены Булгакова, наблюдения за луной велись писателем не только начиная с 10 марта 1938 г., но и в другие периоды работы над романом, например: «М. А. часто уходил к себе в комнату, наблюдал луну в бинокль – для романа. Сейчас – полнолуние»[1]. Обратите внимание на дату наблюдения, – 25 июня 1937 г. Этому есть простое объяснение: в разных редакциях автор по разному датировал время действия московских сцен романа. Изначально события привязывались им не к пасхальной неделе, а именно к визиту Воланда:
«В редакции 1929-1930 гг. события в большинстве вариантов происходили в июне 1933 или 1934 г. (как и в повести «Роковые яйца», дистанция от времени работы над произведением взята в 4 года). В 1931 г. в сохранившихся набросках начало действия было отодвинуто в еще более отдаленное будущее – к 14 июня 1945 г. <видимо опечатка, у Булгакова 1943 г. – С.Ц.>
<…> В самых ранних вариантах Мастера и Маргариты и московские, и ершалаимские сцены были приурочены к одним и тем же июньским дням. Июньская датировка могла быть связана с христианским праздником Дня Вознесения Господня, отмечавшимся в 1929 г. 14 июня. Вероятно, поэтому визит буфетчика Театра Варьете к Воланду с требованием замены поддельных денег настоящими на следующий день после сеанса черной магии происходил в редакции 1929-1930 гг. 12 июня, а, следовательно, сатана со свитой и Мастером оставлял Москву как раз в ночь на 14 июня»[2].

Только в последних редакциях Булгаков вернулся «к весенней приуроченности действия одного из вариантов 1929 г.»[3] и приурочил Бал Сатаны к Вальпургиевой ночи. Отсюда и дата последнего наблюдения «29 и 30 марта 1939 года»,</SPAN> приводимая Чудаковой. Упоминаемые ею наблюдения понадобились писателю именно «для намеченной «отделки» романа» в соответствии с окончательно выбранным временем действия, а не для шифровки каких-то мифических ключей.

II.IX.9. Этому есть объяснение: приведенные в основном тексте романа астрономические детали давали двоякое решение задачи определения стороны света, на которую выходит фасад дома Маргариты. Видимо, обнаружив это после завершения окончательной редакции, Булгаков в написанный в мае 1939 года эпилог включил и дополнительные сведения о Луне, что устранило неопределенность.

Никакой неопределенности текст романа не содержит. Вот описание сидящей на окне героини в главе «Крем Азазелло»: «Маргарита рванула штору в сторону и села на подоконник боком, охватив колено руками. Лунный свет лизнул ее с правого бока. Маргарита подняла голову к луне и сделала задумчивое и поэтическое лицо»[4].

Заметим, что Маргарита сидит на подоконнике окна своей спальни, «выходящей фонарем в башню особняка»[5] и это окно «трехстворчатое»[6]. Прежде всего нам нужно определиться с видом фонаря и окна. Архитектурная энциклопедия дает следующее определение – «фонарь <…>: круглое или многогранное в плане сооружение с большими оконными проемами, венчающее купол или какое-либо другое перекрытие и служащее для их естественного освещения; остекленный или имеющий ряд окон выступ в стене здания на высоту 1-2 или более этажей, то же, что эркер; остекленная часть кровельного покрытия, предназначенная для верхнего освещения»[7].

Судя по описанию Булгакова, ни купол здания, ни остекленное кровельное перекрытие к фонарю Маргариты отношения не имеют. Следовательно, это эркер – «эркер, фонарь (нем. Erker) – полукруглый, треугольный или многогранный остекленный выступ в стене здания. Делается чаще всего в несколько этажей, иногда во всю высоту фасада (обычно кроме первого этажа); увеличивает площадь внутренних помещений, улучшает их освещенность и инсоляцию»[8].

Ниже приведены разные варианты расположения эркеров – угловой гранёный эркер с конусообразной кровлей в башне; полукруглый в стене; угловой утопленный в здание; полукруглый с эркерным окном.



Как видим, башня особняка Маргариты может быть размещена как на углу, так и в середине фасада. Использованный Булгаковым термин «трехстворчатое окно» позволяет предположить, что наиболее похож на эркер Маргариты третий вариант, если убрать у него боковые створки. Расположение створок по последнему варианту отпадает, так как это не просто многостворчатые, а специальные эркерные окна, состоящие из нескольких рам, расположенных под углом вплотную друг к другу. Окно такого типа не может быть названо трех- или пятистворчатым[9].

Таким образом, можно сделать вывод, что башня особняка Маргариты утоплена в здание и имеет скорее прямоугольную форму, чем округлую, так как в последнем случае эркеры делают многогранными или используют специальные эркерные окна.

Ширина подоконника окна эркера конечно несколько меньше, чем у окна в обычной стене особняка, но уж никак не менее 50 см. Поскольку Маргарита села не книжку почитать, а сделать вид, что она любуется луной и садом, чтобы подразнить Николая Ивановича, то очевидно, что взгляд ее направлен не параллельно стене здания, а на улицу, то есть она сидит не просто боком, а наполовину развернувшись в сторону улицы. Только в таком положении Маргарита может, не выворачивая неестественно голову, любоваться луной и, повернув голову вниз, разговаривать с Николаем Ивановичем. Луна освещает ее правый бок, следовательно, освещена именно та сторона особняка, на которую выходит фонарь. Из описания полета Маргариты видно, что фасад смотрит на переулок, что впрочем, совершенно естественно. Исходя из того, что свет луны падает на него фронтально и нужно исходить при определении стороны света. В данном случае фасад смотрит на восток.

Строки о луне в эпилоге, только подтверждают все то же положение фасада дома относительно луны и возможное расположение башни: «Он проходит мимо нефтелавки, поворачивает там, где покосившийся старый газовый фонарь, и подкрадывается к решетке, за которой он видит пышный, но еще не одетый сад, а в нем – окрашенный луною с того боку, где выступает фонарь с трехстворчатым окном, и темный с другого – готический особняк»[10]. Именно фраза «темный с другого» боку, подчеркивает, что фасад особняка обращен прямо к луне.

II.IX.10. Действительно, писателем была учтена астрономическая тонкость: в любой точке земного шара все полнолуния подряд наблюдать невозможно. Дело в том, что полнолуние – это не период, а миг, определяемый астрономами с точностью до минуты. Поэтому, когда оно происходит, то его можно видеть только на той стороне земного шара, которая обращена к Луне. Поскольку длительность синодического месяца не кратна земным суткам, каждое последовательное полнолуние наблюдается в разных частях Земли; в целом же за длительный период времени в каждой конкретной точке, в том числе и в той, где отбывает наказание Пилат, можно наблюдать только половину от всех полнолуний.
Как видим, Маргарита не ошиблась. Более того, такая ошибка в романе не может выйти из-под пера писателя непреднамеренно, как бы "вдруг", сама-по-себе. Такую "ошибку" нужно тщательно готовить, – ведь специфика жанра не позволяет использовать в диалогах многозначных цифр; она требует округления до целого числа тысяч. Однако даже при таком вынужденном округлении истинная ошибка не вышла за пределы двух процентов, что является поразительной (если хотите – астрономической) точностью.
Хотя этот ключ непосредственно никакой информации по фабуле не раскрывает, он выполняет не менее важную функцию: сигнализирует о достоверности всех включенных в текст временных меток, позволяющих определить подразумевающиеся в романе события по зашифрованным датам. Иными словами, ключ это особый; я назвал бы его "ключом достоверности".

Не найдя подходящей замочной скважины, Барков пафосно именует свой очередной «ключ» ключом достоверности. Но если уж рассматривать текст романа под таким углом, то скорее это еще один ключ недостоверности. Ведь все указанные Барковым «ключи» сигнализируют только об одном: виртуальный мир булгаковского романа не имеет прямых пересечений с нашим реальным миром. Мир «Мастера и Маргариты» это некий параллельный мир, как две капли воды похожий на наш, и, так же как и эти капли, различающийся в деталях, если на него взглянуть под микроскопом. Поэтому чем меньше внимания мы будем уделять этим деталям, тем больше сходства с реальной жизнью мы обнаружим.

Никогда не было в Москве Дома Грибоедова и литературной ассоциации МАССОЛИТ, не было клиники профессора Стравинского и Дома Драмлит. Не было на Садовой дома 302-бис, и не ходил трамвай на Патриарших. И точно так же реальный Пилат не мог обладать необходимыми астрономическими познаниями, позволяющими ему аккуратно просыпаться только в астрономически точно наступающие полнолуния[11], а реальная Маргарита никогда бы не смогла импульсивно произнести такую ученую фразу. Но перед нами роман, к которому, как я уже отмечал, неприменимы реалии причинности обычной жизни, где все возможно. Тем более, как отмечает Синицын[12], данная астрономически точная фраза красива и мелодична, а фраза 24000 лун такой магией звучания не обладает.

Стремясь к астрономической точности замечу, что на самом деле погрешность превышает два процента. Тропический год составляет приблизительно 365.2422 сут., средний синодический лунный месяц 29.5306 сут. Таким образом, число полнолуний определяется как 365.2422 х 1900 / 29.5306 = 23500, как и указывает Барков. При этом число наблюдаемых полнолуний составляет 11750, а погрешность определяется как
(12000 – 11750) / 11750 х 100% = 2.12%.
_________________________________________
[1] Дневник Елены Булгаковой, запись от 25.06.1937 / Гос. б-ка СССР им. В. И. Ленина. – М.: Кн. палата, 1990, с. 156.
[2] Соколов Б. В. Булгаков: Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2003, с. 324.
[3] Там же, с. 324.
[4] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 558.
[5] Там же, с. 544.
[6] Там же, с. 555.
[7] Архитектурная энциклопедия. – http://www.archunion.com.ua/slovar/slovarik_022.shtml
[8] Там же. – http://www.archunion.com.ua/slovar/slovarik_031.shtml
[9] Викторова А. Эркерные окна – хит сезона. – http://www.stroyinform.ru/ourarticlepage.a...n=4&id=3138
[10] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 719.
[11] Откуда следует, что Иешуа казнили точно в астрономическое полнолуние, чтобы так строго увязывать с ним душевное волнение Пилата? И если данное полнолуние действительно не было астрономически точным для Ершалаима, то неужели Пилат должен был бы спать беспробудным сном?
[12] Синицын. – http://forum.dw3.ru/viewtopic.php?t=483

Сообщение отредактировал tsa - 15.9.2008, 13:39

[tsa]

II.IX.11. Как еще один такой ключ можно рассматривать и эпизод с гибелью Берлиоза под колесами трамвая на Патриарших прудах. Любителями творчества Булгакова ведется немало споров относительно правдоподобности того, ходил ли возле Патриаршего пруда трамвай вообще – ведь ни на одной из транспортных схем Москвы такой трамвайной линии нет. Да и старожилы этого района Москвы такой факт не подтверждают. В частности, Н. Кончаловская, жившая с родителями с 1912 года в том самом доме на Садовой, где в начале двадцатых годов жил и Булгаков, категорически отрицает движение трамвая у Патриаршего пруда. Но вот московские краеведы как будто бы обнаружили не только остатки рельсового пути под дорожным покрытием, но и след от злополучного турникета, выход через который оказался для Берлиоза роковым. Казалось, что окончательную ясность в этот вопрос внес своими воспоминаниями о Булгакове В. Левшин, живший с ним в одном доме: "Иногда, ближе к вечеру, он [Булгаков] зовет меня прогуляться, чаще всего на Патриаршие пруды. Здесь мы садимся на скамейку подле турникета и смотрим, как дробится закат в верхних окнах домов. За низкой чугунной изгородью нервно дребезжат огибающие сквер трамваи".
Но вот, наконец, Л. К. Паршин приводит в своей книге текст полученной им из архива транспортного ведомства бумаги, где говорится, что "движение трамваев по интересующим Вас улицам организовано не было", и предлагает исключить воспоминания Левшина из рассмотрения. Казалось бы, это – действительно окончательная точка; вопрос предельно ясен. Но на то, очевидно, и вовлекла этот трамвай в орбиту своей нечистой деятельности воландовская шайка, чтобы вносить неожиданные повороты именно в предельно ясные вопросы: Б. С. Мягковым, из всех исследователей наиболее полно проработавшим эти вопросы, обнаружена помещенная в газете "Вечерняя Москва" от 28 августа 1929 года заметка, из которой следует, что в ноябре того же года планировалось завершить прокладку трамвайных линий как раз на Малой Бронной и Спиридоновке (Алексея Толстого), то есть, у самого пруда!

Навязчивое стремление Баркова навязать читателю очередной воображаемый им ключ, свидетельствует, что ему, так же как и его ученику Кураеву было «просто не дано <…> понять, что же такое искусство и – главное – чем оно отличается от других форм духовной деятельности человека»[1]. Инженер глубокого бурения человеческих душ видимо так никогда и не понял, что художественные произведения имеют так же мало общего со свидетельскими показаниями, как и картины нарисованные художником с фотографией.

Ничтоже сумняшеся Барков назвал официальный ответ Управления организации пассажирских перевозок г. Москвы «бумагой», пытаясь таким образом хоть как-то дезавуировать доказательность его содержания. Но Л. К. Паршин не только приводит данный ответ, но и поясняет, что специалист, занимавшийся его запросом « <…> проверил и грузовые и вспомогательные линии, и даже нашел и расспросил старых работников Управления. Трамвая не было»[2]. Кроме этого Паршину «в фототеке Музея архитектуры Москвы удалось найти довоенные снимки Патриаршего пруда и Малой Бронной. Трамвая не было»[3].

Исчерпывающий анализ указанного вопроса проведен С. Пирковским в работе «Виртуальная реальность, или Трамвай на Патриарших», опубликованной в 2004 году. Позволю себе привести обширные выдержки из нее:

«В это время всеми трамвайными делами в столице заведовали два учреждения: «Управление трамвайно-троллейбусного транспорта при Мосгорисполкоме» и «Московский трамвайный трест», помещавшиеся в одном здании (Раушская наб., 22). Без их ведома ничего имеющее отношение к трамвайному движению в городе не предпринималось. «Новопроложенная линия» в Ермолаевском переулке могла появиться только по решению этих организаций. Однако, чтобы проложить эту или вообще любую трамвайную линию, прежде всего (при наличии финансовых средств, разумеется) необходимо было иметь целевое обоснование строительства: зачем и кому эта линия нужна? На плане Москвы Патриаршие пруды находятся в границах неправильного четырехугольника, образованного Большой Никитской, Садовыми Кудринской и Большой, Тверскими улицей и бульваром. В 1934–1935 годах по Тверскому бульвару проходили одиннадцать маршрутов трамвая, по Садовым — четыре, столько же по Большой Никитской и Тверской улицам. Малая Бронная рассекает этот четырехугольник почти пополам. Ее длина около одного километра, то есть от середины четырехугольника до Садовых, с одной стороны, и Тверского бульвара — с другой, по которым ходили трамваи, было около 500 метров. Тем самым выполняется намерение прежней Московской управы, которая еще в 1900-х годах планировала свести расстояние от любого пункта города до ближайшей трамвайной остановки к приемлемым для пешехода 250 саженям (~530 м) . Значит, не оставалось оснований для прокладки дополнительных линий в этом районе.
<…>
Давайте <…> еще раз обратимся к имеющимся «доказательным» документальным сведениям. Их всего два. Первое – третья глава романа «Мастер и Маргарита», где описаны события того весеннего вечера. Второе, и, к сожалению, последнее, – эпизод воспоминаний писателя В. А. Лёвшина, написанных спустя почти 40 лет после пережитого. На него ссылается Б. Мягков, привлекая в качестве одного из доказательств трамвайного «бытия» на Патриарших. <…>

В 1924-м Булгакову было 33 года, Лёвшину – 20. Вот о чем он вспоминает: «Иногда, ближе к вечеру, он [Булгаков] зовет меня прогуляться, чаще всего на Патриаршии пруды. Здесь мы садимся на скамейку подле турникета и смотрим, как дробится закат в верхних окнах домов. За низкой чугунной изгородью нервно дребезжат огибающие сквер трамваи…». Что обращает на себя внимание и что вызывает в памяти этот фрагмент? Конечно, завязку романа. Тут и вечер, и скамья, и закатное солнце в окнах домов, и пруд. Только «низкая чугунная изгородь» и «огибающие сквер нервно дребезжащие трамваи» – новые штрихи в узнаваемой картине. Когда происходили эти прогулки? По воспоминаниям Татьяны Николаевны – летом 1924 года, по В. Лёвшину – в 1923–1924 годах. К такому подробному рассмотрению мемуарного эпизода и обстоятельств его появления вынуждает его исключительная важность. По сути дела, это единственное документально зафиксированное показание очевидца, подтверждающее наличие трамвайной линии на Патриарших. Не будем забывать еще, что соавтор и редактор цитированного выше текста, вдова Лёвшина, оставила упоминание об «огибающих сквер трамваях» без комментария, соглашаясь тем самым с подлинностью события.

И все же… Не столь уж важно в конце концов в 1923 или 1924 годах совершались совместные прогулки Лёвшина и Булгакова. Важно другое. В эти годы и вплоть до 30-х трамвайная линия не могла существовать на Патриарших. Причину мы уже разбирали выше. Это – отсутствие целевой необходимости в ее прокладке. В противном случае мы столкнемся с неразрешимой загадкой: как почти в течение десяти лет существования, а может быть и более, эта линия не попадала в транспортные справочники, ежегодно издававшиеся в Москве вплоть до 1941 года?

В воспоминаниях Лёвшина, опубликованных в 1971 году, вскоре после выхода из печати романа Булгакова, «огибающие сквер трамваи» могли попасть непроизвольно, скорее всего под магиче&shy;ским воздействием впервые прочитанных глав. По этой причине и редактор посмертного текста статьи не нашла ничего неправдоподобного в этих словах мемуариста.

Действительно, завязка романа «Мастер и Маргарита» написана так ярко, убедительно и реалистично, что читатель верит всему прочитанному.

А кое-кто даже вспоминает, что своими глазами видел этот уголок Москвы со скамейкой, турникетом, поворотом трамвая…. Вот, С. Есин пишет: «Мальчишкой <…> я облазил все закоулки <…> и помню не только эти самые Патриаршие пруды <…> Но ведь я помню на этих прудах и знаменитый турникет, возле которого впервые москвичам явился Воланд. Я все помню <…> и сознаю, что это не наросшие и вызревшие литературные реминисценции, а <…> многозначительно увиденное в детстве. Я бы даже осмелился высказать <…> утверждение, что даже помню скрип этого турникета <…> Я даже берусь заявить: все было. Я видел, видел, видел! И турникет, и поворот трамвая, и деревянный ящичек-коробочку с надписью «Берегись трамвая!» Ну разве пытливый мальчик не должен был на своем детском десятилетнем уровне узнавать – почему на углу сквера перекрыт выход на проезжую часть турникетом?» Еще вспоминает он, что запомнил одну странную надпись: «Ну, например, была надпись на трамвайных путях на Сивцевом Вражке, в такой же коробочке сверкало, как звезда над трамвайной дугой: «Берегись листопада»».

Такие пространные цитаты пришлось привести, чтобы показать, как энергично и эмоционально писатель утверждает, что все это «не наросшие реминисценции», что все это он видел (трижды) еще мальчишкой. Кроме того, он отмечает, что его воспоминания – только его собственные, то есть, в отличие от случая с
В. Лёвшиным, они свободны от воздействия, в том числе и романа М. А. Булгакова.

Когда же, в каком году, видел десятилетний мальчик на Патриарших прудах «поворот трамвая» и «ящичек-коробочку»? Если на время мы не согласимся с классическим утверждением «все врут календари» и поверим справочнику, то окажется, что в 1945-м! Но ведь не было «сверкающих» надписей на «коробочках» над трамвайными дугами. Надписи были, но на плоских табличках, укрепленных на опорах контактной сети, и гласили: «Осторожно, листопад», просто «Листопад» или еще проще – «Юз». «Ящички-коробочки» с краснобелой надписью «Берегись трамвая!» были установлены на специальных столбиках вдоль путей по Бульварному кольцу. Столбики стояли перед боковыми выходами за ограду, где шла трамвайная линия. Лампы подсветки предупреждающей надписи включались только при приближении трамвая. «Над дугой» они не «сверкали». В этом, 1945 году, как и в последующие годы, никак не мог увидеть мальчик Есин трамваи на Патриарших прудах. Не было их там, и поэтому нельзя было увидеть. А вообразить, что видел, конечно, можно. Только не возле сквера на Малой Бронной, а ближе к дому на Тверском бульваре.

Скорее всего и С. Есин не избежал магического воздействия чар романа, хотя и отрицает возможность «литературных реминисценций». <…>

Метод биолокации, как известно, давно находит применение в различных областях науки и техники. В первую очередь, когда требуется обнаружить объект, скрытый под слоем земной породы, грунта: источники воды, залежи минералов, сохранившиеся фундаменты построек и т. п. В результате поисков на местности, вероятно, была найдена именно та объездная линия с внутренней стороны Садового кольца, о которой упоминалось выше. Она шла от Садовой Кудринской по Вспольному и другим переулкам до Тверской улицы. Обнаружилась и «новопроложенная линия»: «Рельсы поворачивали на Малую Бронную <…> и шли по ней вдоль ограды Патриарших прудов <…> и далее до Тверского бульвара <…> был обнаружен и разрыв в ограде, где находился раньше турникет. При этом ясно обозначился участок, где трамвай мог «взвыть и наддать», и с точностью до метра определилось место гибели злосчаст&shy;ного булгаковского героя».

Не ошибусь, наверное, если предположу, что, прочитав эти строки в работах Б. Мягкова (1987 и 1993 годов), многие почитатели таланта М. А. Булгакова вздохнули с облегчением: еще одну загадку романа удалось разрешить. Но не надолго.

Сразу же опять возник прежний безответный вопрос: почему эту линию упорно игнорировали все транспортные справочники и схемы? Произойти это могло только в одном случае: если линия действовала всего несколько месяцев, в пределах года. Тогда сведения о ее пуске не успели попасть в очередное ежегодное издание справочника, а к выходу следующего – линия уже была закрыта. Такое допущение все же выглядит совершенно невероятным и, кроме того, не объясняет отсутствия упоминаний о построенной и затем демонтированной линии в архивных документах. Возникшие сомнения переросли в недоверие после того, как я, руководствуясь точными топонимическими указаниями статьи 1987 года, нанес «обнаруженные рельсовые маршруты» на план местности этого московского района.

Первое, что бросается в глаза, – необъяснимый «зигзаг» линии по Спиридоновке и Большому и Малому Патриаршим переулкам. Проще и дешевле было проложить ее напрямую сразу по Ермолаевскому. Если эта линия была построена как объездная, то она должна быть двухколейной, «новопроложенная» по Малой Бронной – тоже. Но трассировка последней вызывает сомнения: от Малой Дмитровки до Никитских можно было доехать на трамвае и без этой линии. Кроме того, правая (при движении от центра) колея этой линии неизбежно пересекала бы Тверской бульвар, чего, как известно, не было в действительности. Все эти вопросы не находили разумного объяснения. Появилось подозрение – это просто ошибка: «биолокаторщики» могли принять за «рельсовые маршруты» скрытые под землей коммуникации (водопровод, теплотрассы и т.п.). Ведь цель биолокации заключается в обнаружении искомого объекта, а не его отсутствия. Чтобы биолокатор «почувствовал» трамвайные рельсы, они должны были находиться под слоем асфальта. А в это невозможно поверить. Как в течение почти сорока лет на эти рельсы не наткнулись коммунальные службы города в ходе почти ежегодных «раскопок» проезжей части улиц? И почему за все прошедшее время линию не удосужились демонтировать и сдать рельсы «Вторчермету»? Невероятно. А если так, то трамвайной линии, остававшейся под слоем асфальта, не могло и быть. Значит, и обнаружить то, чего не было, даже методом биолокации невозможно. То же самое можно сказать и о находке разрыва в давно несуществующей ограде («где теперь тротуар»), места «разгонного» участка линии и рокового турникета. Приходится признать, что выводы из биолокационных поисков, к сожалению, следует отнести к тому часто встречающемуся в подобной ситуации случаю, когда желаемое принимают за действительное.

Таким образом, критический анализ рассмотренных выше «свидетельских показаний» в пользу существования трамвайных линий на Патриарших выявил их неадекватность реальной действительности. <…>

Трамвай на Патриарших появился как «Летучий голландец» — предвестник несчастья, без пассажиров, кондуктора, ведомый красавицей-комсомолкой в алой повязке. Появился бесшумно, неожиданно и «внезапно осветился изнутри электричеством». Мистиче&shy;ски? Ведь ни кондуктора, ни пассажиров в нем не было. Во всяком случае, о них нет ни слова. У обычного трамвая должны были включиться также лобовые фонари и подсветка маршрутной вывески. <…>

Все, что произошло на Патриарших в завязке романа, М. А. Булгаков несомненно «видел». И описал так, что вместе с ним увидели и мы, читатели. И не просто увидели, а и поверили увиденному. Причем совершенно независимо от того, действительно ли ходили там трамваи или нет. События на Патриарших — виртуальная реальность. Такого же плана, как действия Воланда и его спутников, полет Маргариты на бал и т. д.

Поэтому дальнейшие попытки найти «доказательства» существования трамвайных линий на Патриарших – бессмысленны. Ведь никому еще не пришло в голову «поискать», даже с помощью самой современной техники, фундаменты 15-этажных домов на углу Газетного и Тверской или следы 300 восьмиквартирных коттеджей для рабочих на окраинах Москвы («Роковые яйца»)»[4].
________________________________________________

[1] Чудакова М. «Бодрости от Воланда требовать не обязательно». – http://www.knigoboz.ru/news/news3165.html

[2] Паршин Л. К. Город мастера // Паршин Л. К. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. – М.: Кн. Палата, 1991, с. 132.
[3] Там же, с. 132.
[4] Пирковский С. Виртуальная реальность, или Трамвай на Патриарших. – «Вопросы литературы» 2004, № 4. – http://magazines.russ.ru/voplit/2004/4/pirk16.html

[tsa]

II.IX.12. Облекая "ключи" в форму парадоксов и противоречий, Булгаков последовательно доводит до читателя скрытый подтекст. Анализ таких аспектов позволяет убедиться, с какой тщательностью писатель подходил не только к подбору материала для ключей, но и к их органическому включению в сюжетные линии без видимых "стыков".

Изучение анализа Барковым «таких аспектов» позволяет и нам заглянуть в творческую кухню мастеров альтернативного прочтения, и дает возможность в какой-то мере прочувствовать технологию самозомбирующего вхождения в транс «наведенной шизофрении» при прорицании скрытых подтекстов. К сожалению булгаковедение ничем не отличается от прочих наук: в нем есть не только свои шарлатаны, как диакон Кураев, но и свои верующие, как Альфред Барков. Просто одни верят в обязательный скрытый подтекст и «ключевание» автором художественных произведений, а другие – в зеленых человечков, летающие тарелки, барабашек и чудище озера Лох-Несс.

[tsa]

2 Пьерро и др.
Заново проштудировав черновые редакции и глубже осмыслив замысел автора, раздел I.I.1. я откорректировал заново. От вздорной мысли об открытии Иешуа Пилату только части истины я отказался.

[Пьерро]

Если возможно, я тебе, Серёжа, расскажу про свой город.
Готический особняк тут всего один. В этом Барков прав.
И расположен всего в минутке ходьбы от Патриарших прудов. Прямо по Патриаршему переулку.
Он очень красивый. Незаметить невозможно. Построил его архитектор Шехтель. Для миллионера Морозова. Баркову там внутри побывать не удалось, сколько помню. А мне вот удалось. Что не удастся полковничку КГБ, то может удастся Пьерро. Я ведь просто кукла. Я Пьерро.
Нет, пожалуйста не подумайте, друзья, что большой вельможа. Или, хуже того, комитетчик.
Там дом приёмов МИДа. Туда и вправду никто посторонний не зайдёт.

[Пьерро]

Я с детства мечтал побывать в этом особняке. Он очень красивый. Булгаков не мог его не замечать.
Несколько лет назад мне позвонили из Главного Управления Дипломатическим Корпусом. Спросили: "Не хотели бы вы с нами посотрудничать?" Я спросил: "Вы меня ни с кем не спутали?" - -"Нет, мы вас хорошо знаем. Может зайдёте, поговорим?"
А я тогда всего-то навсего оргтехнику ремонтировал. Разные ксероксы, факсы прочее.
Вот меня и наняли их оргтехнику ремонтировать. Как меня разыскали, я и спрашивать не стал. Мне очень любопытно было там потрудиться.

[Пьерро]

Ну вот и потрудился. Годик там поработал. Собственно меня больше всего радовала возможность бывать в этом особняке. В мои обязонности входило раз в месяц бывать там.
С женщиной заведующей я, конечно, почти сразу перешёл на "ты". Там есть "рыцарский зал". Камин и огромный стол. Я спросил эту женщину: "А что за этим столом дипломаты крепко пьют? По нашему? По бразильски?"
Она отвечала: "Они тут на четвереньках ходят."

[tsa]

Если возможно, я тебе, Серёжа, расскажу про свой город.
Готический особняк тут всего один. В этом Барков прав.
И расположен всего в минутке ходьбы от Патриарших прудов. Прямо по Патриаршему переулку.
Он очень красивый. Незаметить невозможно. Построил его архитектор Шехтель. Для миллионера Морозова. Баркову там внутри побывать не удалось, сколько помню. А мне вот удалось. Что не удастся полковничку КГБ, то может удастся Пьерро. Я ведь просто кукла. Я Пьерро.
Нет, пожалуйста не подумайте, друзья, что большой вельможа. Или, хуже того, комитетчик.
Там дом приёмов МИДа. Туда и вправду никто посторонний не зайдёт.

Пожалуй ни одно утверждение Баркова не насмешило меня так, как этот якобы найденный им готический особняк.

[/color]Хоть я в Москве уже 15 лет как не был, особняк этот помню прекрасно. Только при чем здесь МиМ?!! Наберись терпения, дойдем до этого места и иллюзии твои рассеются как сон, как утренний туман. Твой Барков не прав ни в чем, и ты в этом убедишься.
Я не люблю забегать вперед, но для тебя сделаю исключение и дам маленький анонс уже написанного:

Барков как обычно не утруждает себя анализом текста романа, а анализирует собственные увлекательные домыслы. А ведь в романе ясно сказано «Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата»[1]. Так что увольте – или близ улицы Арбат, или близ района Арбат, а значит ЗА ЕГО ПРЕДЕЛАМИ! Да и разве в русском языке можно так выразиться по отношению к району? Разве говорят близ Черемушек, близ Хамовников, или близ Подола? Нет, так говорят только по отношению к улицам – близ Тверской, близ Ямской, близ Крещатика. По отношению к району можно сказать «рядом» или «поблизости с», «недалеко от». Замечу, что все эти словоупотребления характеризуют исключительно внешнее по отношению к району расположение.

Как отмечает Л. Паршин, особняк находится с левой стороны Арбата: ««Она пересекла Арбат, поднялась выше, к четвертым этажам, и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами». Итак, чтобы попасть к театру, ей пришлось пересечь Арбат, значит, особняк находится с противоположной стороны. Театр на Арбате только один – театр Вахтангова, и стоит он на правой от центра стороне Арбата, значит, искать надо в переулках, расположенных слева от Арбата»[2].
____________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 543.
[2] Паршин Л. К. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. – М.: Кн. Палата, 1991, с. 145-146.

Надеюсь, Пьерро, ты заметил, что к предлагаемому тобою и Барковым особняку описание Булгакова абсолютно не подходит и располагается он не слева, а справа от Арбата. Не говоря о том, что никакие Маргариты там при советской власти не жили, а только разнообразные учреждения. Да и других готических особняков в этом районе хватает. А этот особняк и не готический собственно, а только с элементами неоготики, - в общем эклектика и московский модерн.

И кто тебе сказал, что особняк Маргариты, такой, каким он описан в романе, существовал в реальности, а не является плодом художественного творчества Булгакова? И не подскажешь ли ты мне тогда. где лучше искать фундаменты 15-этажных домов на углу Газетного и Тверской и следы 300 восьмиквартирных коттеджей для рабочих на окраинах Москвы, описанные в повести «Роковые яйца»?

Когда ты следующий раз попадешь в этот огромный дворец, а не простой особняк, пройдись по его второму этажу и подумай, могла ли тут в пяти комнатах, одна из которых темная без окон, жить Маргарита. И где ты там узрел трехстворчатый фонарь в башне особняка? Эх Пьерро, Пьерро... Ну до чего ты удачно себе ник выбрал! Что бы ты делал без меня - трезвого Буратино с деревянной логикой?

Для тех, кто сей дворец не видел привожу фото



Кто-нибудь, кроме Пьерро с Барковым способен усмотреть в пяти, а не трехстворчатом окне этого дворца Маргариту?

Только прошу тебя, Пьерро, не разводить сейчас дискуссию на тему особняка, дойдем по порядку и обсудим, если тебе чего неясно.

[евгений]

Барков умер. Оставьте усопшего в покое.

[tsa]

Барков умер. Оставьте усопшего в покое.

И Ленин умер, и Гитлер умер, и Сталин умер, и Барков умер. Так что, теперь их и покритиковать нельзя?

И между прочим Булгаков тоже умер и не может защитить ни себя, ни своих героев. Если бы Барков не вылил на них ушат дерьма, никто бы в его шизофреничных измышлениях не копался. Так что совет свой адресуйте альтернативщикам, а я в нем не нуждаюсь.

Слишком большим любителем приписок был ваш усопший. Если другим любителям альтернативных толкований достаточно превратного толкования реальных фактов, то Барков их еще и выдумывал, а это уже бессовестное вранье чистой воды.

[евгений]

Вам виднее с колокольни долговременного критика. Если критиковать долгие годы , то можно критику перевести в хвалу и наоборот.

[tsa]

Вам виднее с колокольни долговременного критика. Если критиковать долгие годы , то можно критику перевести в хвалу и наоборот.

Откровенно говоря, понять, что вы имели в виду, я не в состоянии. Как можно уличив Баркова в многократном намеренном обмане что-то перевести в хвалу, я не знаю.