Прогулки с Барковым или путешествие с дилетантом, «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение Опции

[tsa]

Извещаю своих читателей, что завершил очередной этап работы с первоисточниками и продвинулся еще на три главы, которые по мере наличия свободного времени будут предложены Вашему вниманию.

Кроме того по результатам работы в архивах мною внесены существенные добавления в тезис I.I.5. (http://www.bulgakov.ru/ipb/index.php?showtopic=158&st=0&start=0). После изучения Правды, Известий, Труда, Огонька и Литературной газеты за 1936 год, выяснилось, что Барков как обычно бессовестно передернул факты, а точнее заменил их своими измышлениями.

[tsa]

Глава X. О календарях и Пасхах

«Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует»
М. А. Булгаков[1]

Пространные рассуждения Баркова о календарях и Пасхах на первый взгляд могут произвести впечатление глубокого научного исследования, на самом же деле, как будет показано ниже, и здесь наш горе-исследователь путается все в тех же трех соснах.

II.X.1. Повторяя чью-то недостаточно обоснованную сентенцию, Б. В. Соколов утверждает, что "В редакции 1929 г. действие ершалаимских сцен … разворачивается в июне… Булгаков подчеркивал таким образом несоответствие событий своего романа евангельской традиции"

Видимо слабое зрение не позволило Баркову рассмотреть аккуратно указанную Соколовым, как и полагается в любом научном, а не дилетантском исследовании ссылку на М. О. Чудакову[2]. А может быть, Барков просто не рискнул напасть на признанного мэтра булгаковедения? Как бы то ни было, но пусть даже сентенции Чудаковой и не обоснованы в достаточной степени, но пока другого детального исследования уничтоженных черновых редакций у нас нет. В своем исследовании Б. Соколов опирался на изначально параллельное развитие сюжета древних и новых глав в романе и на приведенный Чудаковой отрывок, из которого ясно, что в первой редакции это параллельное сопоставление событий относится к 6-му июня[3]. Подробно мы разберем данный эпизод чуть ниже (см. тезис II.X.3).

Поскольку в ранних редакциях действие московских глав происходило в основном в июне, то вполне возможно, что в июне же происходило и действие в Ершалаиме. Установить истину сейчас уже видимо невозможно, поскольку текст автором уничтожен. Тем не менее отход Булгакова от евангельской традиции не вызывает сомнения. От того то и ломаются с таким пылом религиозные копья вокруг романа, что евангельского Христа в нем и в помине нет. Об этом-то и пишет Б. Соколов[4]: «Булгаков <…> стремился очистить Евангелия от недостоверных, по его мнению, событий» и «пытался очистить первичные данные Евангелий от позднейших мифологических наслоений». От редакции к редакции снимал Булгаков с Иешуа ореол божественности, проявляя в нем человека. Поэтому он убрал из романа все чудеса, описанные им первоначально в черновиках[5].

II.X.2. Это не совсем так. Та сцена, которую Булгаков описывал в первой редакции, никакого отношения к Пасхе не имеет. Ведь там, судя по описанию М. О. Чудаковой, речь идет не о казни, а о искушении Христа лукавым. Это полностью соответствует каноническим Евангелиям, описывающим случай, когда Иисусу было предложено доказать свое божественное происхождение и броситься вниз с козырька храма:
"Потом берет Его диавол в святый город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросся вниз; ибо написано: "Ангелам своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею". Иисус сказал ему: написано также: "не искушай Господа Бога твоего".

Соколов нигде не утверждает, что именно описание искушения не соответствует каноническим Евангелиям. Он пишет, что евангельской традиции не соответствует общая канва событий булгаковского романа. И оспорить этот факт невозможно. Например, в редакции 1928-1929 гг. (тетрадь 2) Булгаков пишет: «– Но, Бог мой, в двадцать пять лет такое легкомыслие! Да как же можно было? <…> – Пилат отскочил от Иешуа и отчаянно схватился за голову»[6]. Думаю, не только Булгаков, но даже новообращенный Барков знал, что Иисусу Христу на момент распятия было не 25 лет, а 33 года. Напомню, что и в окончательной редакции возраст Иешуа значительно отклоняется от евангельской традиции и составляет 27 лет[7]. Такие противоречащие евангельской традиции детали были нужны писателю именно для того, чтобы отделить и отдалить события романа от канонической версии. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что в своей трактовке образа Иешуа-Иисуса Булгаков, отходя от евангельской традиции, не искажает ее произвольно, а опирается на критические исследования различных авторов. Например, при определении возраста Иешуа Булгаков исходит из упоминания евангелистом Лукой Квириниевой переписи в Сирии[8], состоявшейся в дни рождения Иисуса:
«1 В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле.
2 Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею» (Лук. 2).

Как указывает Иосиф Флавий (Иудейские древности XVII 13:5; XVIII 1:1)[9], данная перепись проводилась после смещения Октавианом Августом правителя Иудеи Архелая и включения территории Иудеи в состав римской провинции Сирии. Указанные исторические события историки относят к 6 году нашей эры. Следовательно, распятому в 33 году Иисусу Христу было только 27 лет.
_________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Театральный роман. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 219.
[2] Соколов Б. В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Очерки творческой истории. – М.: Наука, 1991, с. 14.
[3] Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // ПКНО 1977. – М.: Наука, 1977, с. 95.
[4] Соколов Б. В. Булгаков: Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2003, с. 534, 539.
[5] «В первой редакции Мастера и Маргариты излагалась история Вероники – вдовы, исцеленной Иешуа, а потом подавшей ему на пути к месту казни свой платок» [Соколов Б. В. Булгаков: Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2003, с. 540].
[6] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 39.
[7] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 347.
[8] Зеркалов А. Евангелие Михаила Булгакова: Опыт исследования ершалаимских глав романа «Мастер и Маргарита». – М.: Текст, 2006. – http://textpubl.ru/productcontent.aspx?pro...2&type_no=4
[9] Флавий И. Иудейские древности. В 2 т. Т. 2. – М.: КРОН-ПРЕСС, 1994, с. 209, 212.

[tsa]

II.X.3. Перед казнью Христос три года проповедовал; а еще перед этим Он принял крещение от Иоанна и постился сорок дней в пустыне. Вот тогда-то и происходило искушение, которое Булгаков описал, ни в малейшей мере не нарушив евангельской традиции.
А введена эта евангельская сцена с козырьком храма, по всей видимости, не затем, чтобы продемонстрировать несогласие с Евангелиями, а по чисто сюжетными соображениям. Весь роман построен на параллелях между событиями в Иерусалиме и в Москве. В той, первой редакции, описывалось еще одно искушение – Бездомного, которого Воланд провоцировал на кощунство – растоптать изображение Христа. Эта параллель и должна была, скорее всего, стать стержнем фабулы романа. Да и действие "московских" глав происходило в июне.

Сколько лет проповедовал Иешуа в данной редакции, принимал ли он перед этим крещение, в каком году подвергался искушению – одному Булгакову ведомо. Из приведенного Чудаковой отрывка видно только, что Воланд упоминает о данном искушении Христа в разговоре с Берлиозом и Иваном, чтобы доказать им реальность его существования:

«– Ну что вы та[кое говорите! – восклик]нул неизвестны[й… – Ведь он] же на закате [стоял на крыле храма]. По меньшей мере […]
– Когда стоял[? – спросил Берлиоз.]
– 6-го июня, в [это же время.]»[1]

Подчеркивание Воландом одновременности происходящего действия дает основание предположить, что изначально Булгаков предполагал провести параллель именно между искушением Иешуа и искушением Иванушки. Собирался ли Иешуа после этого три года читать проповеди или предпочел сразу двинуться в направлении Голгофы, никому кроме автора неведомо. Однако же указание Булгаковым конкретной даты – 6-е июня означает, что проповеди Иешуа, при распятии его весной не могли длиться три года и окончились несколькими месяцами раньше.

Чтобы проверить, соответствует ли булгаковская дата 6-е июня евангельской традиции, обратимся к Евангелию от Марка (1):
«9 И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане.
<…>
12 Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню.
13 И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему.
14 После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия».

Итак, Иоанн Креститель был арестован в то время когда Иисус находился в пустыне. Но более интересен другой момент: искушение началось немедленно после крещения. Как известно Крещение Господне празднуется 19 января (6 января). Следовательно, искушение приходится на конец января – февраль по новому стилю. Булгаков же указывает дату 6-е июня. Таким образом, приходится сделать вывод, что утверждение Баркова «искушение Булгаков описал, ни в малейшей мере не нарушив евангельской традиции», в корне неверно: традиция нарушена, и очень сильно. Соответственно вполне возможно, что на летний месяц современного календаря Булгаковым было первоначально перенесено и распятие Христа. Да и Берлиозу в одной из ранних версий голову отрезало не в пятницу, как полагалось бы по религиозному календарю, а в субботу – «В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших Прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон»[2].

После появления в романе Мастера мотив искушения Бездомного исчез, так как возник новый стержень фабулы романа: Иешуа проповедует истину в древнем Иерусалиме, а в современной Москве эту же истину пророчески описывает в своем романе Мастер[3]. Так же как и Иешуа он подвергается гонениям и распинается в переносном смысле этого слова группой ничтожных критиков. Так же как и у Иешуа, свет истины Мастера остается неузнанным. В древности пророков уничтожали физически, а по прошествии тысячелетий, в пору невиданного расцвета информационных технологий, их души уничтожают морально и порой для этого достаточно одной строчки в газете, особенно при тоталитарном режиме, во время которого живет Мастер.
________________________________________________
[1] Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // ПКНО 1977. – М.: Наука, 1977, с. 95.
[2] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 65.
[3] «В фигуре Мастера, ставшей в дальнейшем центральной в московских главах романа, намечалась прямая связь с Иешуа новозаветных глав. С огромной художественно-мировоззренческой смелостью автор романа давал читателю возможность и для такого истолкования фигуры своего нового героя – как современной и оставшейся при этом не узнанной современниками ипостаси того, что недаром «угадан» до полной достоверности в собственном его романе» [Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. – М.: Книга, 1988, с. 310].

[tsa]

II.X.4. Что же касается утверждения, что "Булгаков вернулся к традиционной евангельской хронологии, согласно которой казнь Христа была приурочена к иудейскому празднику Пасхи, пришедшемуся в тот год на пятницу 14 нисана", то, во-первых, Булгакову неоткуда было возвращаться, поскольку он-то уж знал Святое Письмо; во-вторых, казнь Христа состоялась действительно 14 нисана, но иудейская Пасха никогда не бывает ни в пятницу, ни 14 нисана. Это Булгаков тоже знал, и фактическая сторона изображения им евангельских событий сомнений не вызывает.

Право же нужно быть снисходительнее к чужим ляпам. Ведь и сам Барков в своей последней статье умудрился написать, что «черты Горького были приданы образу Мастера еще в первой редакции 1929 года»[1]. Однако образ Мастера, первоначально именуемого Поэтом, появился только в редакции 1933-1934 гг.

Безусловно, Булгаков хорошо знал Святое Письмо, и, тем не менее, «фактическая сторона изображения им евангельских событий» показывает, что он не только не руководствовался ими в качестве художественных ориентиров, но скорее наоборот, разыскивал альтернативные им источники, позволяющие ему отойти от евангельских традиций. Именно поэтому созданный силой его художественного воображения образ Иешуа и не имеет ничего общего с евангельским Иисусом Христом, о чем свидетельствует дружный хор многочисленных деятелей православной церкви. Оценивая роман Булгакова на соответствие канонам православия, они не сходятся только в одном вопросе: одни из них считают, что Иешуа это «иной образ Спасителя»[2] – другие же полагают, что Иешуа просто один из многих бродячих пророков того времени – «Иешуа не более похож на Иисуса, чем египетский фаллический знак (анх) – на Голгофский Крест»[3]. «Не таков Христос в Евангелиях. От Него исходит сила. Он может быть строг и даже суров»[4].

II.X.5. Далее Б. В. Соколов пишет: "Однако, раз действие разворачивается соответственно в 29 и 1929 г., ершалаимские и московские сцены в окончательном тексте произведения разделяет ровно 1900 лет. Этот период содержит девятнадцать столетий, 100 19-летних лунных циклов Метона и 25 76-летних лунно-солнечных циклов Каллипа. 76 лет – это наименьший отрезок времени, содержащий равное число лет по солнечному юлианскому и лунному иудейскому (древнееврейскому) календарю. Через каждые 76 лет фазы луны приходятся на одни и те же числа и дни недели по юлианскому календарю. Поэтому иудейская Пасха 14 нисана, приходившаяся в 29 г. на пятницу 20 апреля по юлианскому календарю, падает на это же число и в 1929 г…"
Конечно, такие термины, как "цикл Каллипа", "цикл Метона" звучат эффектно и должны, в принципе, свидетельствовать о солидности исследования. Однако о том, что в 76 годах содержится 76 лет, можно догадаться и без привлечения экзотических циклов.

Несомненно, именно о «солидности исследования» Баркова свидетельствуют привлеченные им многочисленные малоупотребительные «экзотические» научные термины – «индиктион», «типикон», «вруцелето», «эпакты», «пагинация» и др. Хорошо, когда автор знает много красивых и звучных экзотических слов. Но употребление их без какого-либо пояснения вынуждает пытливого читателя, чертыхаясь и проклиная ученость автора, постоянно лезть в словари и энциклопедии, чтобы не потерять нить обсуждения и удостовериться, что, например, диковинный термин «вруцелето»[5] не происходит от глагола «врать».

II.X.6. Изложенное показывает, что посылки Б. В. Соколова о том, что "иудейская Пасха 14 нисана, приходившаяся в 29 г. на пятницу 20 апреля по юлианскому календарю, падает на это же число и в 1929 г." изначально являются неверными: Пасха не может быть 14 нисана, не может приходиться на пятницу.
Примечание. Ошибочная датировка Б.В. Соколовым Пасхи пятницей 14 нисана повторяет ошибку Э. Ренана. По иудейскому календарю новый день наступает с заходом Солнца. То есть, суббота 15 нисана – Пасха наступила не в полночь, а в 6 часов вечера пятницы по европейскому исчислению.

Барков приписывает Ренану несуществующую ошибку, ибо в книге «Жизнь Иисуса» нет утверждения, что Пасха наступает в полночь. Наоборот, Ренан ясно пишет, что «праздник Пасхи» начинается «вечером в пятницу»[6]. Причем сведения об этом неоднократно повторяются в тексте, например: «Мы дошли до четверга, 13 нисана (2 апреля). На следующий день вечером начиналось празднование Пасхи; оно открывалось пиром, на котором вкушали агнца»[7].

Ренан и Соколов, безусловно, смешивают иудейскую пятницу с пятницей европейского календаря, но смысл от этого не меняется – иудейская Пасха действительно начинается в 6 часов вечера пятницы по европейскому календарю (суббота 15 нисана). Собственно и по православному церковному календарю, как и по иудейскому, сутки также начинаются именно с вечера. Поэтому, например, утреня Великой Субботы проводится вечером пятницы гражданского календаря.
_________________________________________________
[1] Барков А. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: «вечно-верная» любовь или литературная мистификация? – http://bulgakov.stormloader.com/mim23.htm
[2] Дунаев М. М. Рукописи не горят? (Анализ романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»), Пермь, 1999. – http://www.wco.ru/biblio/books/dunaev1/
[3] Кураев А., диакон. «Мастер и Маргарита»: за Христа или против? – http://kuraev.ru/index.php?option=com_remo...select&id=1
[4] Мень А., протоиерей. Трудный путь к диалогу. – М.: Радуга, 1992, с. 89–90.
[5] «Вруцелето (от слав. «в руце лето» – год в руке) – с XIV в. на Руси система определения дней недели с помощью семи букв А, В, Г, Д, Е, S, З, помещаемых в определенном порядке под каждым числом в месяцеслове (церковном календаре). В пасхальной таблице, помещаемой в Типиконе и Следованной Псалтири, для каждого года указана своя буква. Числа года, имеющие эту вруцелетную букву, будут воскресеньями. В Византии функцию вруцелет выполняли «солнечные эпакты» – численные значения вруцелетных букв. На Западе вруцелета назывались Litterae dominicales (воскресные буквы)». – http://azbuka-hrist.narod.ru/ve/vrutseleto.html
[6] Ренан Э. Ж. Жизнь Иисуса. – М.: Политиздат, 1991, c. 244.
[7] Там же, c. 246.

[tsa]

II.X.7. К тому же, поскольку 22 апреля/5 мая 1929 года – православная Пасха, то есть, воскресенье, то 20 апреля/3 мая – пятница, запретный для иудейской Пасхи день. Следует отметить также, что 20 апреля/3 мая – слишком поздняя дата для иудейской Пасхи.

Во-первых, Барков уже третий раз подряд повторяет, что иудейская пасха не может приходиться на пятницу. Во-вторых, о том, что «20 апреля/3 мая была пятница» можно догадаться и без ссылки на православную Пасху, поскольку об этом прямо сказано в двух предыдущих тезисах. Многократно и бессмысленно повторяясь, Барков, видимо, и сам уже запутался в этих трех соснах – иудейской, юлианской и григорианской пятницах. А ведь для иудейской Пасхи (Песаха) запретна только иудейская пятница, а не пятница европейского календаря. Поэтому утверждение, что «20 апреля/3 мая – пятница, запретный для иудейской Пасхи день» – величайшая нелепость, так как иудейская пятница заканчивается вечером европейской пятницы и наступлению Песаха ничто не препятствует. По иудейскому календарю Песах всегда наступает в одно и то же число 15 нисана, а день недели разнится[1]:

Григорианский календарь[2] ......|Иудейский календарь
-------------------------------------------------------------------
1929 г. – 25(12) апреля, среда ......|5689 г., 15 нисана, четверг

33 г. – 4 апреля, пятница .............|3793 г., 15 нисана, суббота

29 г. – 17 апреля, суббота ............|3789 г., 15 нисана, воскресенье
-------------------------------------------------------------------

Как видим, ни о каком формальном совпадении дат иудейской Пасхи в 29 и 1929 году говорить не приходится. Но для сюжета романа в нем собственно и нет никакой нужды, ибо здесь важно совпадение не дат, а дней недели. Как известно, только на первом Вселенском соборе Христианских церквей в Никее (ныне Ницца) в 325 г. было решено перенести православный праздник на неделю позже иудейского. Постановлением этого же собора Пасха должна отмечаться в первое воскресенье, следующее за первым полнолунием после весеннего равноденствия. Это, в свою очередь, значит, что как в современных, так и в древних главах, где действие разворачивается задолго до Никейского собора, события разворачиваются в одни и те же дни христианской Страстной недели со среды по субботу. Рассказ Воланда и сон Ивана приходятся на пятницу, но в них упоминаются также события среды и четверга. Две же главы романа Мастера повествуют о событиях, происходящих в ночь с пятницы на субботу. Что касается «большого» романа, то также в пятницу происходит его важнейшее событие, – Бал сатаны и в субботу же завершается и его действие.
______________________________________________
[1] Kaluach3. – http://www.kaluach.org/Kaluach3/
[2] Для начала нашей эры григорианский календарь совпадает с юлианским.

[tsa]

II.X.8. Что же касается того, что иудейская Пасха 29 и 1929 годов автоматически падает на одно и то же число юлианского календаря, то это тоже неверно. И вот почему.

Право же в романе Булгакова столько нестыковок в плане подобных вопросов, что очевидно, что они его совершенно не волновали. Падали они или не падали, главное, что в одни и те же дни церковного календаря разворачивается действие древних и современных глав. Все-таки Булгаков не научный труд писал и не новое Евангелие, а художественный роман.

II.X.9. Далее. В основу православной Пасхалии положены три астрономических периода: 19-летний круг луны, лежащий в основе иудейской Пасхи (именно через такой период с точностью до минут повторяется соединение Луны с Солнцем в одних и тех же небесных координатах, а также следование дат солнечных и лунных затмений); 28-летний круг Солнца, по истечении которого повторяется календарь с учетом високосных лет (совпадение всех дат с соответствующими днями недели); и, наконец, Индиктион, содержащий 532 года (28 лунных кругов или 19 солнечных). Полное совпадение следования всех лежащих в основе исчисления Пасхи параметров – дат, фаз Луны, золотых чисел, вруцелет, оснований, ключей границ, эпакт – происходит только по истечении 532-летнего периода. Отсюда следует, что, поскольку 1900 лет не кратны 532 годам, то в 29 и 1929 годах даты Пасхи не совпадают. Да и само сопоставление дат этих событий бессмысленно, поскольку в 29 году н.э. еще не было понятия ни о христианской Пасхе, ни о христианстве вообще.

Вот именно, что бессмысленно: они совпадают по церковному календарю и Булгакову этого достаточно. Ведь не находит же, например, христианская церковь никакого противоречия в том, что дата рождения Христа назначена произвольно и является всего лишь церковной традицией[1].

II.X.10. Девять столбцов Индиктиона, перекрывающего 532-летний период, плюс т.н. "Зрячая Пасхалия", позволяющая по 35 ключевым буквам церковно-славянского алфавита быстро определить дату Пасхи на любой год, а также "Лунное течение" – вот три содержащихся в Типиконе и Следованной Псалтыри и лежащих в основе православной Пасхалии канонических документа. Т.н. 76-летнего "цикла Каллипа", неизвестно с какой целью упоминаемого Б.В. Соколовым, ни иудейская, ни православная Пасхалии не признают и никаких расчетов на его основе не строят. Ведь этот период не кратен длительности солнечных кругов (28 лет). То есть, календари 1-го и 77-го годов не могут быть идентичными, что легко обнаруживается по несовпадению обозначенных в Индиктионе вруцелет.
Поскольку оперирование вруцелетами может кому-то показаться недостаточно наглядным, для проверки совпадения календарей, разнесенных на 76 лет, предлагаю чисто арифметический способ: нужно подсчитать количество дней в 76 годах и отбросить полные недели, – то есть, разделить это число на семь. Наличие остатка при таком делении прямо укажет на то, что календари не идентичны.

Барков воодушевленно теребит со всех сторон вопрос о возможности совпадения даты действия в древних и современных главах, демонстрируя свою ученость. Конечно излагаемая им «теория и солидна и остроумна». Но «ведь все теории стоят одна другой»[2], так какой же смысл поверять подобной алгеброй гармонию художественного вымысла?

II.X.11. Несовпадение календарей влечет за собой и различие в датах празднования Пасхи. Поэтому основанный на некорректных посылках вывод Б.В. Соколова о том, что действия в романе разворачиваются соответственно в 29 и 1929 годах, является ошибочным.

Вывод Соколова о времени действия событий вовсе не основан на совпадении дат празднования Пасхи. По сути, его датировка основана на определении даты московских событий 1929 годом и словах Иешуа из редакции 1928-1929 гг. (тетрадь 2): «И думаю, что тысяча девятьсот лет пройдет, прежде чем выяснится, насколько они наврали, записывая за мной»[3]. Но собственно, какие есть основания считать, что слова Иешуа математически точны до одного года? Какой сакральный смысл могла иметь для Булгакова пара дат 29 и 1929? Тем более что в этом случае получается, что роман Мастера написан летом 1928 г. и, следовательно, к моменту его выхода в свет прошло 1899 лет, а не 1900!
_______________________________________________
[1] «Священное Писание, излагающее обстоятельства рождения Иисуса Христа, не указывает год и день свершения великого События. Дата Рождества – 25 декабря принята Церковью с IV века. Ко II-III векам относятся первые попытки установить дату Рождества Христова и отмечать ее как один из главных христианских праздников. В 337 г. папа Римский Юлий I утвердил дату 25 декабря как дату Рождества Христова. С тех пор весь христианский мир празднует Рождество 25 декабря (исключение составляет армянская Церковь, которая отмечает Рождество и Крещение Господне, как единый праздник Богоявления, 6 января). Русская Православная Церковь также празднует Рождество 25 декабря, но 25 декабря по юлианскому календарю Церкви, не принявшей реформу папы Григория XIII, наступает 7 января – по новому, григорианскому стилю» [О Времени Рождества Христова. – http://rojdestvo.paskha.ru/Rojdestvo/O_Vre...estva_Hristova/].
[2] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 599.
[3] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 39.

[tsa]

II.X.12. Вопрос определения даты финала фабулы романа будет рассмотрен ниже; здесь же остановлюсь лишь на первой из сравниваемых Б.В. Соколовым дат.
Исследователь пишет, в частности: "Из книги французского историка Эрнеста Ренана "Жизнь Иисуса" Булгаков знал, что что на пятницу 14 нисана приходилось не только в 33 г., но также и в 29 и 36, это давало ему возможность выбора". И в этом утверждении содержится несколько неточностей.
Во-первых, Булгаков вырос в семье профессора духовной академии, оба его деда были священниками. Кроме этого, Михаил Афанасьевич в числе обязательных предметов изучал и Закон Божий. Следовательно, в этом вопросе ему не требовались какие-либо заимствования из труда Ренана, в котором, к тому же, присутствует грубая ошибка.

Во-первых, трудно поверить, чтобы преподаватели Закона Божьего заставляли бедных учеников заучивать, в какие годы 14 нисана приходилось на пятницу, так что ничто не мешало Булгакову использовать расчеты Ренана. Во-вторых, при чем здесь вообще деды Булгакова и гипотетическое знание им Закона Божьего, если написанный им роман кроме самой общей канвы – арест по доносу Иуды, получившего 30 сребренников, суд Пилата, распятие на Голгофе – ни в чем не соответствует христианским Евангелиям? В-третьих, как мы ранее убедились, Барков сам грубо ошибся, приписав Ренану утверждение, что Пасха наступает в полночь.

II.X.13. Во-вторых, сам Ренан все-таки был склонен считать годом казни Христа не 29-й, а 33-й: "По счислению, принятому нами, смерть Иисуса приходится на 33 год нашей эры". В пользу этой даты говорит и тот факт, что именно на Пасху 33 года пришлось лунное затмение, косвенное указание на которое содержится в канонических Евангелиях. Кроме этого, Ренан полагал, что день казни Иисуса пришелся на 3 апреля; именно эта дата соответствовала в 33 г. н.э. 14 нисана.

Барков или не обращает внимания на примечания, или намеренно искажает смысл. Ренан пишет, что распятие могло иметь место от 29 до 35 года – «по принятому нами счислению, смерть Иисуса пришлась на 33 год нашей эры. Во всяком случае, ее нельзя приурочить ни ранее 29 года, так как проповедь Иоанна и Иисуса началась в 28 году, и не позже 35 года, потому что в 36 году, и, по-видимому, до Пасхи, Пилат и Каиафа были устранены от своих должностей»[1]. К данному тексту Ренан дает примечание – «33 год точно соответствует одному из условий задачи, то есть тому факту, что 14 низана приходилось на пятницу. Если отвергнуть 33 год, то, чтобы найти другой, который бы соответствовал этому же условию, надо или пойти назад к 29 году или уйти вперед к 36»[2].

Как видим, 1929 год, как альтернативу евангельской традиции, Булгаков, скорее всего, взял именно у Ренана. Правда здесь французский исследователь действительно несколько ошибся – в 36 году 14 нисана пришлось на пятницу, а в 29 – на субботу. На пятницу же 14 нисана пришлось в 1926 году[3]. Впрочем, упрекать Ренана за такую ошибку в эпоху отсутствия компьютеров просто грешно, ибо в иудейском календаре сам черт голову сломит, о чем свидетельствует и Ренан: «Неопределенность еврейского календаря делает сомнительными все эти расчеты»[4].
_______________________________________________________
[1] Ренан Э. Ж. Жизнь Иисуса. – М.: Политиздат, 1991, c. 271.
[2] Ренан Э. Ж. Жизнь Иисуса. – М.: Политиздат, 1991, c. 381.
[3] Kaluach3. – http://www.kaluach.org/Kaluach3/
[4] Ренан Э. Ж. Жизнь Иисуса. – М.: Политиздат, 1991, c. 373.

[tsa]

II.X.14. В третьих, известная щепетильность Булгакова вряд ли дает основания полагать, что он может пойти на сознательный "выбор" фактов в таком тонком вопросе, как толкование Святого Письма. Это же замечание относится и к утверждению Б. В. Соколова (о периоде проповеди Христа): "Речь, следовательно, может идти не о трех годах, как в Евангелии, а в лучшем случае о нескольких месяцах"; попытка исследователя приписать Булгакову собственную недостаточно корректную методологию по меньшей мере может вызвать недоумение. Хотя период, в течение которого Христос проповедовал после принятия крещения от Иоанна, в Святом Письме прямо, казалось бы, и не указан, в Четвертом Евангелии (от Иоанна) речь идет о том, что именно в этот период Он трижды посетил Иерусалим на Пасху (Ин. 2-13, 6-4, 11-55). Поэтому ни о каких "нескольких месяцах" речи идти не может. И вообще, Борис Вадимович, простите, но для того, чтобы пускаться в столь рискованное предприятие, как внесение корректив в общепринятое толкование Святого Письма, для начала необходимо хотя бы уяснить и хорошенько запомнить, в чем заключается разница между Создателем и Спасителем.

Думается, что самому Баркову, прежде чем «пускаться в столь рискованное предприятие, как внесение корректив в общепринятое толкование» романа, для начала было «необходимо хотя бы уяснить и хорошенько запомнить, в чем заключается разница» между булгаковским Иешуа и евангельским Иисусом Христом. Уяснив ее, он вряд ли стал бы пытаться обогащать булгаковедение сомнительными рассуждениями, подобными приведенным в этом тезисе. При чем здесь Иисус Христос, крещение, Иоанн и Святое Письмо, если по роману, в рамках его действия, никакого Христа – божьего сына, не было вовсе, и его прообразом явился рожденный земными родителями Иешуа?

II.X.15. К сожалению, пытаясь подогнать факты под отстаиваемую им версию, Б. В. Соколов допускает и явную передержку: "Не противоречит такой датировке (казнь Иисуса в 29 году – А.Б.) и утверждение Афрания, что он находится "пятнадцать лет на работе в Иудее" и "начал службу при Валерии Грате". Предшественник Пилата Валерий Грат был прокуратором Иудеи с 15 по 25 г. Следовательно, если действие романа происходит в 29 г., то начало службы Афрания действительно приходится на первый год прокураторства Грата"
Действительно, век живи – век учись… Вот уж никогда бы не подумал, что пятнадцать плюс пятнадцать может быть равно двадцати девяти.

Афраний не придворный математик, а начальник тайной службы, и не обязан выражаться математически точно. Прослужив 14 лет и несколько месяцев, он имеет полное право утверждать, что он уже «пятнадцать лет на работе в Иудее». Кроме того, разные источники приводят разные сроки прокураторства Грата. Это связано, прежде всего, с тем, что события в новозаветные времена было принято датировать не собственно календарным числом, как в наше время, а временем, прошедшим от момента другого важного события.

Например, Иосиф Флавий, на которого, в частности опираются расчеты срока прокураторства Грата, пишет следующее: «После Амбивия наместником стал Анний Руф, при котором умер второй римский император после пятидесяти семи лет, шести месяцев и двух дней правления (в течение этого периода он четырнадцать лет делил власть с Антонием) в семидесятисемилетнем возрасте. Преемником ему на престоле стал Тиберий Нерон, сын его от императрицы Юлии. Он был, следовательно, третьим римским императором. При нем был послан в Иудею пятый наместник, преемник Анния Руфа, Валерий Грат. Он сместил первосвященника Анана и поставил на его место Исмаила, сына Фаби. Впрочем, недолго спустя он уволил и Исмаила и назначил на его место Елеазара, сына первосвященника Анана. По прошествии года он удалил и его и передал этот пост Симону, сыну Камифа. Однако и последний удержался не более года, и преемником ему был назначен Иосиф, прозванный также Кайафой. После всего этого Грат возвратился в Рим, проведя в Иудее одиннадцать лет, и вместо него прибыл его преемник Понтий Пилат»[1].

Определить из вышеприведенного текста провел ли Грат в Иудее ровно одиннадцать лет, или одиннадцать с половиной, совершенно невозможно. Поэтому одни авторы, ссылаясь на эти строки, относят начало прокураторства Грата к пятнадцатому году, а другие – к четырнадцатому, когда началось правление назначившего его Тиберия. По этой же причине, комментаторы белорусского издания Флавия дают примечание «Валерий Грат был прокуратором Иудеи в 15-26 гг.»[2] Как видим, здесь мы имеем еще и расхождение на один год в обратную сторону, по сравнению с данными Г. А. Мюллера, на книгу которого «Понтий Пилат: пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета» ссылается Б. Соколов.
____________________________________________________
[1] Флавий И. Иудейские древности. В 2 т. Т. 2. – М.: КРОН-ПРЕСС, 1994, с. 216.
[2] Флавий И. Иудейские древности. В 2 т. Т. 2. – Мн.: Беларусь, 1994, c. 592.

[tsa]

Глава XI. Определение даты финала

« безумец способен наполнить свою жизнь чем угодно, – уверенностью, что у него в голове таится птица с золотыми глазами, что ему даровано умение понимать язык деревьев, и всем подобным».
В. Я. Брюсов[1]

Обоснования Барковым «систем зашифровки дат» в романе «Мастер и Маргарита» напоминают «нестрогие» обоснования бытия божьего. В церковных проповедях не принято объяснять, почему так избирателен божий промысел; почему так запаздывает наказание многочисленных тиранов и преступников, и почему многие из них мирно встречают смерть в своей постели? Аналогично и Барков не утруждает себя доказательством того, что именно выбранные им второстепенные детали нужно считать «ключами», а другие – отвлекающим декором, а не наоборот. Чтобы поверить в предлагаемые им ответы нужно изначально веровать в них, ибо уж очень они нелепы. Но одно дело веровать в принципиально непознаваемого Бога, и совсем другое дело, отринув логику, уверовать в зашифрованность романа Булгакова.

II.XI.1. В образной системе романа конкретное время происходящих в Москве событий играет весьма существенную, даже определяющую роль для понимания его смысла, позиции и намерений автора. Однако на этом вопросе практически никто из исследователей не останавливается, принимая за аксиому авторитетное утверждение К. Симонова о том, что в "московских" главах романа описана литературная и окололитературная среда конца двадцатых годов (это утверждение было высказано в предисловии к первому изданию трех романов Булгакова). В то же время, в текст романа включены несколько "ключей", позволяющих не только датировать события финала годом, месяцем и конкретным числом, но и определить период действия описываемых в романе событий.

Что на деле представляют собой барковские «ключи» мы смогли убедиться на материале главы IX. Следуя методике Баркова нужные ключи можно найти в любом художественном произведении, поскольку в тексте любого романа всегда найдутся фразы, позволяющие тем или иным образом датировать время описываемых событий.

II.XI.2. Как показал анализ, в процессе создания романа Булгаков использовал две системы зашифровки дат, в основу которых положены два не связанных между собой и разделенных тридцатью восемью годами события. Первая из них, базирующаяся на дате 14/27 июня 1898 года ("старый" и "новый" стиль), использовалась в ранних редакциях; в окончательном варианте Булгаков отказался от этой системы и в качестве даты финала ввел 19 июня 1936 года.

Не знаю, в какой лаборатории Барков делал свой «анализ», но никаких описаний своей методики и подтверждающих ее фактов он не приводит. По-прежнему перед нами не научное исследование, а только страстная проповедь убежденного в своей правоте человека. Только в его разгоряченном воображении существуют эти системы зашифровки дат и дата финала 19 июня 1936 года.
______________________________________________
[1] Брюсов В. Я. Алтарь Победы // Брюсов В. Я. Огненный ангел: Ист. повести. – К.: Дніпро, 1991, с. 502.

[tsa]

II.XI.3. Начать раскрытие систем зашифровки дат лучше всего, полагаю, с варианта в окончательной редакции романа.
Год смерти Мастера. Самым ранним из всех возможных следует считать 1929 год, с которого издается "Литературная газета". О ней идет речь в первой главе, в эпизоде на Патриарших прудах, – она оказалась в руках Воланда с портретом и стихами Бездомного. Верхний допустимый предел – 1936 год: во время сеанса черной магии в Варьете в публику падали белые червонцы, имевшие хождение до 1 января 1937 года, когда была проведена денежная реформа.

Против нижнего предела возражать не буду. Что касается верхнего допустимого предела, то это вовсе не 1936 год, как померещилось Баркову, а все тот же 1929 год, поскольку в романе описаны извозчики-лихачи, исчезнувшие после 1929 г.:

«Первыми заволновались лихачи, дежурившие у ворот грибоедовского дома»;
«Рядом лихач горячил лошадь, бил ее по крупу сиреневыми вожжами»;
«Усатый худой лихач подлетел к первой раздетой и с размаху осадил костлявую разбитую лошадь»[1].

Как отмечает кандидат исторических наук Д. Никитин:

«После революции, в годы Гражданской войны общественный транспорт в Москве полностью исчез. <…> Возрождение городского транспорта произошло с началом НЭПа. С 1921 г. заработал трамвай. В 1924 г. появился и первый маршрут «автобусов-линеек», которые скоро стали серьезными соперниками трамваю. На следующий год в Москве организовали такси, но немногочисленные «таксомоторы» не могли тягаться с тысячами извозчиков, вновь заполнившими московские улицы.
Окончательно извозный промысел подорвала «социалистическая реконструкция». В 1929 г. московские извозчики столкнулись с тем, что нельзя достать овса. Все продукты теперь выдавались по карточкам, а прожорливых извозчичьих лошадей в газетах изображали (наряду с кулаками) главными виновниками нехватки в стране продовольствия. В результате извозчики продали лошадей на мясо, а сами стали вербоваться на «стройки пятилетки». Когда в Москве исчезли извозчики, появился анекдот: «Почему москвичи ходят не по тротуару, а по мостовой? Потому что они заменили съеденных ими лошадей»»[2].

Указанные сведения специалиста-историка подтверждаются и мемуарной литературой:

«С начала того 1929 года я сблизился с Лялей Ильинской. <…>
Однажды я получил порядочную сумму за карты и позвал Лялю прокатиться на лихаче. Путь наш начинался от Арбатской площади, где у ресторана «Прага» ожидали седоков лихачи. Мы мчались по Поварской, Садовой-Кудринской, Брестской, мимо Александровского вокзала и дальше, дальше, мимо Петровского парка, у церкви села Всехсвятского повернули обратно и тем же путем вернулись к Арбатской площади. Тот год был последним годом пребывания для извозчиков в Москве»[3].

Еще одна временная метка, не позволяющая датировать время столь желанным для Баркова 1936 годом, это последние похождения Коровьева и Бегемота в торгсине на Смоленском. Это «современное здание строили с 1928 по 1933 годы. После постройки первый этаж дома отдали под крупнейший московский Торгсин. Слово «торгсин» было официальным сокращением от предложения «торговля с иностранцами». Иностранцы, которые приезжали в СССР, могли купить в Торгсине привычные себя продукты и товары. Советский человек мог попасть сюда лишь одним способом: сдать в Торгсине драгоценности (на нужды индустриализации) и получить «боны», на которые можно было купить вожделенный дефицит»[4].

«Контора по торговле с иностранцами на территории СССР (сокращенно – «Торгсин») была открыта летом 1930 года при Наркомате торговли с тем, чтобы увеличить валютные поступления в экономику страны. Поначалу торговали в Торгсине только на валюту. Ряд «закрытых магазинов»" разрешалось посещать только иностранцам. Через год контора преобразовалась во Всесоюзное объединение "Торгсин", и делать покупки мог любой советский гражданин, продавший государству предметы из драгоценных металлов.

<…> За 1 грамм золота 96-й пробы в скупочных пунктах Торгсина теоретически давали 1 рубль 30 копеек. Теоретически потому, что выдавались не деньги, а товарные ордера на эту сумму. Они выпускались на специальной бумаге, копеечного и рублевого достоинств, были едиными для всех населенных пунктов, но обязательно штемпелевались названием города, в котором имели хождение. Несмотря на это, товарные ордера тут же стали подделывать, из-за чего их срочно пришлось менять.

В июле 1933 года «для улучшения торгово-денежного обращения в системе Торгсина» взамен товарных ордеров были введены «Товарные книжки» как единый расчетный документ»

<…> Вскоре в СССР отменили карточки на хлеб, мясо, сахар, жиры и картофель. Обороты торгсиновских магазинов резко упали. В конце 1935 года председатель Совнаркома Вячеслав Молотов подписал постановление о ликвидации с 1 февраля 1936 года Всесоюзного объединения "Торгсин" и передаче сети его магазинов Наркомату внутренней торговли»[5].

Таким образом, даже если забыть об извозчиках-лихачах, действие романа можно датировать самое позднее 1935 годом.
____________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 390, 393, 479.
[2] Никитин Д., канд. ист. наук. Городской транспорт Москвы: от извозчика до метро. – Газета «На Варшавке», № 8 (107), август 2006. – http://na-warshavke.narod.ru/Nw-08-06/history.htm
[3] Голицын С. М. Записки уцелевшего. – М.: Орбита, Моск. филиал, 1990, с. 363-364.
[4] Арбат – путеводитель по истории – http://arbat.blogsakura.com/torgsin/
[5] Фирстова Р. В торгсине пахло хорошим мылом, кофе и духами. – Торговая газета, номер 27-28(122-123) от 22.04.2004 – http://www.businesspress.ru/newspaper/arti...aId_300566.html

[tsa]

II.XI.4. Возможность определить более точно год из этой "вилки" дает фраза "Нас в МАССОЛИТе три тысячи сто одиннадцать членов". Известно, что к открытию первого Съезда советских писателей в августе 1934 года в ССП насчитывалось 2,5 тысячи членов. Информацию о динамике роста их числа можно почерпнуть из опубликованной 10 апреля 1936 года в "Литературной газете" статьи за подписью А.М. Горького "О формализме", фактически подводившей итог длительной и шумливой кампании по искоренению "буржуазных тенденций" в литературном творчестве. В ней, кроме осуждения "Мальтусов", "Уэлльсов" и "различных Хэмингуэев", Основоположник соцлитературы сообщил: "За 19 месяцев, истекших со времени съезда, 3.000 членов союза писателей дали удивительно мало "продукции" своего творчества" (довольно авторитетный довод против утверждений булгаковедов, расценивающих известное постановление ЦК ВКП(б) 1932 года как давшее стимул для раскрытия творческого потенциала).

Таким образом, нижний предел времени финала в романе поднимается до 1936 года. Но это – одновременно и верхний предел возможных дат. Следовательно, развязка действия происходит в 1936 году.

Что это за таинственные «булгаковеды, расценивающие известное постановление ЦК ВКП(б) 1932 года как давшее стимул для раскрытия творческого потенциала»? Опять Барков распространяет свои досужие домыслы на всех булгаковедов вместо того, чтобы указать конкретную фамилию. Впрочем, Барков не любит затруднять себя точным цитированием. Хоть это и не принципиально для обсуждаемого вопроса, но приведу точный вариант булгаковского текста, на который он ссылается:
«– Не надо, товарищи, завидовать. Дач всего двадцать две, и строится еще только семь, а нас в МАССОЛИТе три тысячи.
– Три тысячи сто одиннадцать человек, – вставил кто-то из угла»[1].

Рассуждения Баркова ничем не обоснованы. Откуда он взял, что «к открытию первого Съезда советских писателей в августе 1934 года в ССП насчитывалось 2,5 тысячи членов»? Число членов ССП было оглашено Горьким на съезде – «Союз советских литераторов объединяет 1500 литераторов; в расчете на массу мы получаем одного литератора на 100 тысяч читателей»[2]. Как видим, уже в исходной посылке Барков ошибся почти в два раза! Для любителей точных расчетов приведу численность упомянутой Горьким «массы» – «С гордостью и радостью открываю первый в истории мира съезд литераторов Союза Советских Социалистических республик, обнимающих в границах своих 170 миллионов человек»[3]. Нетрудно заметить, что вычисляя удельный вес одного литератора Горький отбросил 20 миллионов человек. Надо полагать, что это были неграмотные, слепые и малые дети, не входящие в категорию читателей.

Данные Горького подтверждает БСЭ: «К 1-му Всесоюзному съезду советских писателей (август 1934) в союзе состояло 1500 литераторов. <…> Ко 2-му Всесоюзному съезду писателей (декабрь 1954) в союзе состояло 3695 литераторов <…>, в 1957 (май) – 4178 членов»[4]. Откуда же Барков взял 2500? Ответ можно найти в Краткой литературной энциклопедии: «Состав СП СССР иллюстрируется следующими данными: в 1934 в Союзе было 2500 писателей, в 1941 – около 3000, в 1954 – 3695, в 1959 – 4801, в 1967 – 6608, в апреле 1972 – 7280 <…>»[5]. «На 1 января 1983 СП СССР насчитывал свыше 9100 членов»[6]. Совершенно очевидно, что Барков то ли по незнанию, то ли намеренно отнес данные на конец 1934 г. к началу съезда писателей.

Как видим, в 1941 г. численность советских писателей составила всего около 3000 человек. Однако из этого числа нужно еще вычесть предвоенные завоевания Советской власти – «С вхождением в СССР народов Эстонии, Латвии, Литвы, Молдавии, образованием Карело-Финской республики семья советских литератур пополнилась литературами литовской, латышской, эстонской, финской и молдавской. С присоединением западных областей Украины и Белоруссии значительно увеличились коллективы украинских и белорусских писателей. <…> Воссоединение с Советским Союзом в 1940 республик Латвии, Литвы, Эстонии, имеющих свои кадры писателей, а также воссоединение в 1939 с Украиной и Белоруссией Западных областей значительно увеличило число писателей Советской страны»[7].

Совершенно очевидно, что до присоединения бывших территорий численность Союза писателей не достигала даже 3000 членов. Следовательно, в приведенной Барковым статье Горький назвал не точное, а округленное число писателей, как это обычно и делается. Таким образом, с учетом того, что 417 писателей погибли на войне[8], «нижний предел времени финала в романе поднимается до» послевоенного времени, а не до уровня 1936 года, как у Баркова.

Однако какие собственно есть основания утверждать, что в романе речь идет о Союзе писателей, который был создан на Первом съезде писателей СССР, открывшемся 17 августа 1934 года? Какое отношение этот Союз мог иметь к знаменитому Дому Герцена, описанному в романе как Дом Грибоедова? Учреждения Союза писателей никогда не размещались в Доме Герцена, поскольку в нем еще в 1933 году по инициативе М.Горького был основан Литературный институт. А вот до этого в Доме Герцена в двадцатые годы действительно размещались многочисленные всероссийские и всесоюзные писательские организации: «До создания СП СССР советские писатели входили в различные литературные организации: РАПП, ЛЕФ, «Перевал», Союз крестьянских писателей и др. 23 апреля 1932 ЦК ВКП(б) постановил «…объединить всех писателей, поддерживающих платформу Советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый союз советских писателей с коммунистической фракцией в нем»»[9]. «Постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 РАПП и ВОАПП (Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей) были ликвидированы. Многие члены РАПП, как и других литературных организаций, вошли в созданный тем же постановлением Союз писателей СССл[10].

Как отмечает Б. Соколов – «В Доме Грибоедова Булгаков запечатлел так называемый Дом Герцена (Тверской бульвар, 25), где в 20-е годы размещался ряд литературных организаций, в частности, РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей) и МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей), по образцу которых и создан вымышленный МАССОЛИТ»[11]. Прототипом МАССОЛИТа видимо послужил МАПП, по аналогии с которым МАССОЛИТ можно расшифровать как Московскую АССОциацию ЛИТераторов.

Замечу, что кабачок Дома Герцена был настолько излюбленным местом времяпровождения ветеранов литературного труда, что даже удостоился упоминания в одной из статей Горького, посвященной анализу нравов в писательской среде. Выражая беспокойство по поводу дурного влияния писателей старшего поколения на «молодых литераторов», Горький писал, что «в результате этой «дружбы» многие из них, начиная подражать им, усваивают не столько мастерство, сколько манеру поведения, отличавшую их в кабачке Дома Герцена!»[12]

МАПП – «литературная организация, оформившаяся на 1-й Московской конференции пролетарских писателей 15–16 марта 1923 на основе Всероссийской ассоциации пролетарских писателей (ВАПП), созданной в 1920 и располагавшейся, как и МАПП, в доме Герцена (Тверской бульвар, 25). <…> Многочисленные дискуссии, связанные с деятельностью МАПП (и отчасти сатирически освещённые в романе «Мастер и Маргарита» М.А. Булгаковым), проходили также в Доме печати (Никитский бульвар, 8). 30 апреля – 8 мая 1928 на 1-м Всесоюзном съезде пролетарских писателей в Москве местные литературные организации, в том числе МАПП, объединились в ВОАПП (Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей) с головным отрядом РАПП (оба распущены в 1932)»[13]. Весною 1932 г. МАПП была распущена.

«К моменту съезда ВАПП имел <…> 4 500 писателей»[14], что в точности соответствует приведенному Булгаковым в черновиках 1928-1929 гг. числу: «Но это и не суть важно. Народный комиссариат просвещения, терзаемый вопросом об устройстве дел и жизни советских писателей, количест­во коих к тридцатым годам поднялось до угрожающей цифры 4500 человек, из них 3494 проживали в городе Москве, а шесть человек в Ленинграде…»[15]

Интересно, что в черновиках 1929-1931 гг. на перспективу до 1943 г. (почти за 15 лет!), Булгаков предусмотрел очень незначительный рост численности советских писателей:

«В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших Прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон.

Почему такое дикое название? Дело вот какого рода: когда количество писателей в Союзе, неуклонно возрастая из года в год, наконец выразилось в угрожающей цифре 5011 человек, из коих 5004 проживало в Москве, а 7 человек в Ленинграде, соответствующее ведомство, озабоченное судьбой служителей муз, отвело им дом»[16].

Видимо такое относительно небольшое приращение численности писателей объясняется тем, что уже само их фактическое число – 4500 человек – Булгаков считал чрезмерным.
__________________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 386.
[2] Горький М. Советская литература. Доклад на Первом всесоюзном съезде советских писателей 17.08.1934 // Горький М. О литературе. – М.: Советский писатель, 1953, с. 719.
[3] Горький М. Вступительная речь на открытии Первого всесоюзного съезда советских писателей 17.08.1934 // Горький М. О литературе. – М.: Советский писатель, 1953, с. 690.
[4] Большая Советская Энциклопедия. В 51 т. Изд. 2-е. Т. 40. – М.: Большая Советская Энциклопедия, 1957, с. 224.
[5] Краткая Литературная Энциклопедия. В 9 т. Т. 7. – М.: Советская Энциклопедия, 1972, ст. 112.
[6] Литературный Энциклопедический Словарь. – М.: Советская Энциклопедия, 1987, с. 417.
[7] Союз Советских Социалистических Республик. – М.: Советская Энциклопедия, 1947, ст. 1477-1478.
[8] Краткая Литературная Энциклопедия. В 9 т. Т. 7. – М.: Советская Энциклопедия, 1972, ст. 111.
[9] Большая Советская Энциклопедия. В 30 т. Изд. 3-е. Т. 24, кн. 1. – М.: Советская Энциклопедия, 1976, с. 272.
[10] Большая Советская Энциклопедия. В 30 т. Изд. 3-е. Т. 21. – М.: Советская Энциклопедия, 1975, с. 461.
[11] Соколов Б. В. Булгаков: Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2003, с. 207.
[12] Горький М. Литературные забавы. Собр. соч.: В 30 т. Т. 27. – М.: Гос. изд. худож. лит., 1953, с. 251.
[13] Московская ассоциация пролетарских писателей. Энциклопедия «Москва». – http://slovari.yandex.ru/dict/mos/article/...19000/51908.htm
[14] Третьяков С. Что произошло в пролетлитературе. – http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/3372.html
[15] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 62.
[16] Там же, с. 65.

Сообщение отредактировал tsa - 12.9.2008, 12:12

[tsa]

II.XI.5. Дублирование даты. В сцене перед балом в уста Воланда вложена фраза "Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно. Вот, например, видите кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война".
Сочетание слов "кусок земли" исключают понятие о континенте, а "омываемый океаном бок" – об острове. Следовательно, имеется в виду полуостров. Действительно, в 1936 году началась гражданская война в Испании (Пиренейский полуостров).

Вполне возможно, что Булгакова на эти строчки действительно вдохновили известные испанские события. Однако война в Испании началась только 18 июля 1936 года и окончилась 28 марта 1939 года. Следовательно, принимая гипотезу Баркова о дублировании даты, нужно отнести действие романа на весну или лето 1937-1938 гг. Барков же, игнорируя это вопиющее противоречие с его версией, пытается датировать финал 19 июня 1936 г.

Замечу, что многочисленные реальные бытовые временные метки в романе в совокупности решительно перевешивают фантастический эпизод с глобусом Воланда. Например, «в марте 1930 г. традиционная семидневная неделя была заменена на пятидневную, а в ноябре 1931 г. – на шестидневную (пять дней рабочих, шестой – выходной), в связи с чем прежние названия дней были заменены казенно-канцелярскими терминами: «первый день шестидневки», «второй день шестидневки» и т.д. Возврат к прежней семидневной неделе и названиям ее дней произошел только в июне 1940 г.»[1] Пример календаря на 1931 г. для пятидневной недели приведен на рисунке. Поскольку старые названия вернулись только после смерти Булгакова, то исходя из гипотезы намеренных временных меток следует датировать события московской части романа периодом до марта 1930 года, то есть 1929 годом.

Как я уже отмечал, стремление указать время действия абсолютно точно соответствующее всем приметам действительности абсолютно бессмысленно, ибо роман ни в чем не обеспечивает стопроцентное совмещение исторической и романной реальности. Не было в Москве трамвая на Патриарших прудах, Дома Грибоедова, литературной ассоциации МАССОЛИТ, Дома Драмлит и клиники профессора Стравинского. Точно так же не было в Москве описанных в повести «Роковые яйца» 15-ти этажных домов на углу Газетного и Тверской и 300 восьмиквартирных коттеджей для рабочих на окраинах. А в Киеве не было Алексеевского спуска, описанного в романе «Белая гвардия». Окружающий мир Булгаков отображал преломленным зрением художника. Поэтому для описанных в романе мест и времени действия можно указать не реальные соответствия, а только их прообразы.

Именно для 1929 г. получается наиболее достоверное по духу времени совмещение исторической и романной реальности описываемых событий. Точно так же, если мы возьмем роман А. Толстого «Аэлита», то какие бы временные метки мы в нем не обнаружили, романная реальность все равно будет отражать дух времени первых послереволюционных годов.

В романе противоречивы не только временные метки, есть противоречия и в некоторых тонких вопросах, хотя и не имеющие принципиального значения для художественного восприятия текста: «В романе совмещены несовместимые в действительности события: во-первых, Страстная пятница не может совпасть с полнолунием, во-вторых, первое после весеннего равноденствия полнолуние не может прийтись на май»[2]. По мнению А. Левина Булгаков допустил такую неточность сознательно: «Мы склонны полагать, что совмещение принципиально разновременных событий – сознательный выбор мастера»[3]. Присоединяясь к этому мнению, приведу в его подтверждение комментарий А. Аникста к «Фаусту» Гете по поводу того, что от убийства Валентина до момента, когда Фауст узнает о судьбе Маргариты прошло всего три дня. «Между тем за это время Гретхен[4] родила, утопила ребенка, бродила как нищая, была арестована, осуждена и заключена в тюрьму. Гете здесь прибегнул к приему, часто встречающемуся у Шекспира: время разных линий действия не совпадает. Прием принадлежит к числу так называемых поэтических вольностей»[5], – licentia poetica[6]. Несомненно, Булгаков вслед за Шекспиром и Гете замкнул временные линии своего романа именно так, как этого требовало его художественное чутье. И разлагать его текст на составные части и прокаливать сухой остаток на спиртовке бессмысленно. Не для того написано. Впрочем, определенная часть читателей иначе как таким образом просто не в состоянии пропустить через себя и переварить ни одно крупное художественное произведение. Но не стоит поверять алгеброй гармонию. Она выше любых подобных оценок.
_________________________________________________
[1] Соколов Б. В. Булгаков: Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2003, с. 342.
[2] Левин А. Б. Мастер и Пасхалии. – http://www.netslova.ru/ab_levin/ab_levin.html
[3] Там же.
[4] Уменьшительная форма от имени Маргарита, – Гретхен. Гете называет свою героиню Гретхен только в трагических или задушевных, лирических сценах. В остальных сценах она – Маргарита.
[5] Аникст А. Комментарии к трагедии «Фауст» // Гете И. В. Фауст. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – М.: Правда, 1985, с. 666.
[6] «Поэтическая вольность» (лат.).

[tsa]

II.XI.6. Еще одно дублирование даты? Исходя из предлагаемой версии прочтения романа, имеются основания полагать, что данные о количестве членов МАССОЛИТа в среду, за три дня до обретения Мастером "покоя" ("3111 членов"), включены Булгаковым в текст как еще одно указание на дату финала. Не исключено, что эта цифра, как и сведения о "двадцати двух дачах" в "Перелыгине" (Переделкино) должна указывать на середину июня 1936 года. К сожалению, обращения к булгаковедам – ко: членам СП СССР – с просьбой выяснить по архивам дату выдачи членского билета номер 3111, или дату, когда в ССП было 3111 членов, встретили молчаливый отказ.

Число членов Союза писателей мы уже разъяснили (см. тезис II.XI.4). Судя по опубликованным статистическим данным о составе Союза писателей, оно указывает на послевоенные годы. Но поражает сама наивность Баркова. Воистину простота хуже воровства. Как можно не понимать простой факт, что номер последнего билета никак не отражает фактическое число писателей в Союзе, особенно в условиях невиданного масштаба репрессий в тридцатые годы, когда сотни членов Союза писателей были исключены из него, а многие были и физически истреблены. Да и естественную убыль никто не отменял. Поскольку номера билетов выбывших членов Союза никому не передавались, номер последнего билета показывает только общее число состоявших в разные годы в Союзе писателей, а не само текущее число членов Союза. Определять число писателей по номеру последнего выданного билета так же смешно, как и определять число жителей страны по номеру последнего выданного паспорта.

Литературный поселок в Переделкино на 30 дач начал строиться в 1935 году. Как следует из письма секретаря правления ССП СССР Александра Сергеевича Щербакова председателю СНК СССР Вячеславу Михайловичу Молотову состояние строительных работ на 21 сентября 1935 года таково, что «в отношении окончания строительства дач надо:
1. Ассигновать на штукатурные работы в 1936 году 250-300 тыс. рублей.
2. В 1936 году за счет средств Литфонда вырыть артезианский колодец, т.к. вода из обычных колодцев плоха на вкус.
3. Обязать Цудортранс быстро закончить дорогу (это крайне важно, без дороги жить невозможно).
4. Обязать МОГЭС обслужить дачи электроэнергией…»[1]

Обратите внимание, для отделки дач предусмотрены «штукатурные работы», а не отделка дубом, как у Лавровича[2].

Атмосферу вокруг строительства выразительно характеризует письмо Молотову Мариэтты Шагинян: «Это не подарок советского правительства. Это – петля, сотканная руками мелких жуликов… Мне кажется, строительство надо отдать в руки Наркомвнудела, так, чтобы его построили скоро и споро и чтобы писатель носу никуда не казал, пока не сможет переехать в готовое жилье… 1935 г. 16 сентября. Ст. Переделкино. «Дачный поселок писателей». Дача № 40. (почта не ходит!)»[3].

Ни о каком массовом вселении счастливых писателей на указанные дачи к июню 1936 года даже и речи не могло быть, для жилья они были еще непригодны. На то, чтобы первые тридцать видных писателей смогли закончить строительство дач, ушло около 5 лет. Например, один из первых обладателей дач Исаак Бабель 2 июня 1936 года писал в Бельгию матери и сестре: «В течение июня я стану домо- и землевладельцем. В тридцати километрах от Москвы, в густом сосновом лесу выстроен комфортабельнейший дачный поселок – для меня там строится двухэтажный дом…»[4]. Но переезд на дачу состоялся только весной 1938 года – 16 апреля Бабель написал матери и сестре: «Через несколько дней перееду на собственную в некотором роде дачу»[5]. При этом, как отмечает его последняя жена А. Пирожкова, «дача была еще недостроенной, когда мы впервые туда переехали»[6].
_________________________________________________
[1] Бабиченко Д. Я живу на даче в Переделкине… – http://www.itogi.ru/paper2001.nsf/Article/..._28_153311.html
[2] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 387.
[3] Бабиченко Д. Я живу на даче в Переделкине… – http://www.itogi.ru/paper2001.nsf/Article/..._28_153311.html
[4] Бабель И. Сочинения: В 2 т. Том 1. – М.: ТЕРРА, 1996, с. 361.
[5] Там же, с. 371.
[6] Пирожкова А. Н. Годы, прошедшие рядом (1932-1939) // Воспоминания о Бабеле. – М.: Книжная палата, 1989, с. 288.

[tsa]

II.XI.7. Месяц смерти Мастера. Упомянув, что действие происходило якобы в мае, Булгаков путем настойчивого повторения фенологических признаков переносит его в июнь. В частности, кружевная тень от акаций бывает только в этом месяце.

Булгаков употребляет слово «кружевной» только в двух случаях: одежда Геллы состояла из «кокетливого кружевного фартучка и белой наколки на голове», и у Маргариты были «кружевные платки»[1]. Видимо кокетливый фартучек Геллы подействовал на Баркова так же, как и на незадачливого буфетчика, так как тень акаций Булгаков описывает следующим образом – «липы и акации разрисовали землю в саду сложным узором пятен»[2]. При чем здесь кружевная тень? Более того, это утверждение Баркова нелепо по самой своей сути: кружевная тень возможна только при отсутствии листьев, когда кружевные узоры создаются переплетением теней от мелких веточек дерева.

II.XI.8. Но это еще не все: действие "московских" глав происходит во время цветения лип, которое начинается во второй половине июня.
Уместным будет отметить, каким изящным образом Булгаков упрятал информацию о цветении лип. О нем в романе прямо не сказано. Наоборот, там прямо пишется, что нет даже запаха лип! Вернее, он не проник в кабинет Римского, когда по его душу пришли вампиры Гелла и Варенуха: "Рама широко распахнулась, но вместо ночной свежести и аромата лип в комнату ворвался запах погреба. Покойница вступила на подоконник. Римский отчетливо видел пятна тления на ее груди" – глава 14 "Слава петуху". То есть, читателю дается понять, что там, на улице, аромат лип все-таки есть.

Уместно будет напомнить любителям изящной словесности, что обманывать нехорошо. Нигде в романе не написано, что «нет даже запаха лип»! Наоборот, в романе явно описан неповторимый весенний аромат распускающихся деревьев: «С каждым днем все сильнее зеленеющие липы и ветла за окном источали весенний запах, и начинающийся ветерок заносил его в подвал»[3]. Если запах зеленеющих лип заносится в подвал к Мастеру и Маргарите, то почему бы ему не занестись и в кабинет Римского? Так что «там, на улице», аромат лип безусловно есть, только не июньский, а майский.
_____________________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 531, 557.
[2] Там же, с. 555.
[3] Там же, с. 691.

[tsa]

II.XI.9. В рукописи, с которой Булгаков в 1938 году диктовал на машинку роман, присутствовала еще одна временная метка – клубника, что датировало время московской грани более конкретно – второй половиной июня. И здесь писатель надежно "спрятал" эту метку в описание похорон Берлиоза: "Зачем, к примеру, гиацинты? С таким же успехом клубнику можно было бы положить или еще что-нибудь".
Вот такими приемами, пряча важную для понимания своего замысла информацию в отвлекающих внимание читателя острых сюжетных поворотах, Булгаков подает ее читателю.
А вот как красиво подавалась эта же информация при описании посещения Рюхиным массолитовского ресторана, который работал до четырех утра: когда поэт вышел перед этим из троллейбуса, то было совсем светло; он просидел в ресторане полчаса, "край неба золотило". Для широты Москвы такой ранний восход бывает только в период солнцестояния – 21 июня, плюс-минус несколько дней.
И все же от клубники и восхода солнца как временных меток в окончательной редакции Булгаков отказался. Почему? Потому, что он нашел еще более изящный и точный прием включения в текст даты финала.

Поскольку в черновых редакциях действие в основном происходило в июне, не стоит удивляться, что следы этого остались в романе. Как отмечает М. Чудакова, «в 1928 году действие романа начиналось в середине июня, «в то самое время, когда продаются плетеные корзинки, наполненные доверху мятой, гнилой клубникой, и тучи мух вьются над нею…»»[1].

От клубники как возможной приметы июня в окончательной редакции Булгаков мог отказаться, поскольку перенес время действия с июня на май. Но на месте Баркова я бы так уверенно не связывал июнь с клубникой. Интересно, что бы он нафантазировал, если бы Булгаков вместо клубники упомянул ананасы? Я понимаю, что Барков прошел суровую жизненную школу советской действительности, характеризуемую известным анекдотом: русский спрашивает американца – «Когда у вас появляется первая клубника?» – и получает ответ – «В шесть утра». Но действие-то происходит в эпоху существования торгсинов, в которых было практически все в любое время года. Характерно, что Барков не стал датировать время действия по съеденным Бегемотом мандаринам, поскольку в этом случае ему пришлось бы ограничиться периодом с октября по февраль, когда в СССР продавались отечественные мандарины. Вот такими некрасивыми приемами, постоянно игнорируя важную для опровержения его скоропалительных сенсационных выводов информацию, Барков и подает свои непродуманные теории читателю.

Что касается восхода солнца, то Барков просто невнимательно читал роман: «Рюхин поднял голову и увидел, что он давно уже в Москве и, более того, что над Москвой рассвет, что облако подсвечено золотом, что грузовик его стоит, застрявши в колонне других машин у поворота на бульвар, и что близехонько от него стоит на постаменте металлический человек, чуть наклонив голову, и безразлично смотрит на бульвар»[2].

Как видим, от почудившейся Баркову «временной метки» Булгаков не отказался, и так же «красиво» подает ее читателю. Примерное время начала действия данного эпизода можно оценить как 3 часа 40 минут (размышления Рюхина о памятнике и речь, обращенная к нему, «две минуты» езды до ресторана, сиюминутное водворение за столик за «четверть часа» до момента закрытия ресторана в «четыре часа утра»). Действительно для мая выглядит рановато. Однако вспомним условный характер времени, по которому мы живем. С июля 1917 года Россия стала применять переход на летнее время, а с 8 февраля 1919 г. декретом Совнаркома перешла на использование так называемого поясного времени (часовые пояса проводятся через каждые 15° по долготе, начиная от гринвичского меридиана). В летний период относительно установленного поясного времени вводился сдвиг на час вперед. Летнее время вводилось в 1917-1919, 1921 гг. А в 1930 году сдвиг времени на час вперед был введен Декретом Совнаркома от 16 июня 1930 года, и так и не был отменен. В результате СССР стал постоянно жить с опережением поясного времени на 1 час. Поскольку данное время было введено декретом, его стали называть декретным. Когда с 1 апреля 1981 г. в СССР возобновился переход на летнее время, то его стали производить по отношению не к поясному, а к декретному времени. При этом летнее время уже на два часа опережало поясное время 1929-1930 гг. Поэтому, в пересчете на наше время к времени действия романа нужно прибавить 2 часа, соответственно Рюхин замечает признаки рассвета в 5 часов 40 минут, что с точностью до нескольких минут соответствует астрономическим условиям начала мая.
_____________________________________________________
[1] Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. – М.: Книга, 1988, с. 300.
[2] Там же, с. 400.

[tsa]

II.XI.10. Конкретное число дня смерти Мастера содержится во фразе Воланда, который, предсказывая смерть Берлиоза, произносит каббалистическое заклинание "Раз, два… Меркурий во втором доме… Луна ушла". Здесь мое мнение расходится с комментарием Г.А. Лесскиса, который полагает, что "Воланд делает вид, что узнает судьбу Берлиоза… Его астрологические вычисления оказываются фарсом и буффонадой". Не знаю, как с астрологических, а вот с астрономических позиций – это отнюдь не "фарс и буффонада".
Во "втором доме" планет – зодиакальном созвездии Тельца – в 1936 году Меркурий находился с середины мая до третьей декады июня. В этот период было два новолуния, намек на которые усматривается в употреблении Булгаковым слова "ушла" вместо характеризующего суточный цикл "зашла" (в новолуние Луна уходит на три дня – то есть, ее невозможно видеть; это – устоявшееся словосочетание). Неопределенность устраняется началом фразы Воланда "Раз, два…", из чего можно сделать вывод о необходимости выбора именно второго новолуния, которое имело место 19 июня (прошу обратить внимание на одновременное подтверждение месяца).

Вот комментарий этой фразы профессиональным астрологом Тамарой Глоба, прошу обратить внимание на вытекающую из ее слов полную астрологическую некомпетентность Баркова:

«Раз, два – это дома гороскопа. Второй дом соответствует шее человека и знаку Тельца. Меркурий – вестник. Луна ушла от соединения с Меркурием, и, по всей видимости, утрачен аспект поддержки. В астрологии Луна часто является катализатором событий. Во время этой беседы на Патриарших было полнолуние, и Луна как раз близилась к восходу. Когда же с Берлиозом случилось несчастье, она уже не только взошла, но и поднялась.
Шестой дом – дом болезней и несчастья в гороскопе, куда после заката попадает Солнце. А если помните, во время разговора Солнце постепенно «заваливалось» за горизонт. Но после того как Иван Бездомный очнулся от рассказа о Христе и Пилате, он увидел, что на Патриарших уже вечер. И последняя фраза: «Вечер – семь» – здесь ясно, что речь идет о времени. В данном случае Воланд выступает не только как беспристрастный оракул фатума, но и приоткрывает покров Эгиды, показывая, как нити судьбы сплетаются в единый, последний узел – и окончательно обрезаются…»[1]

II.XI.11. В этот день 19 июня 1936 года вся страна прощалась с ушедшим из жизни А. М. Горьким.

Это от души… Пиетет Баркова перед Горьким делает ему честь, но увы за красивыми фразами «вся страна», как правило, ничего не стоит, в чем несложно убедиться на любых похоронах. Да и какое отношение имеет Горький к Мастеру? Как известно, у Мастера не было детей и он знал пять языков, кроме родного – «английский, французский, немецкий, латинский и греческий»[2] и «немножко» читал по-итальянски. Горький же имел сына, был самоучкой и иностранных языков не знал. Как вспоминают его внучки, в общении с иностранцами ему помогал сын Максим, который «знал в совершенстве итальянский и французский Этим знанием языков Максим помогал дедушке – читал нужные книги, пересказывал их содержание, занимался почтой»[3].

Скорее уж на роль Мастера можно пророчить Ленина или Луначарского. Все указанные языки, кроме английского, Ленин знал, как и всякий, кто окончил дореволюционную гимназию. А английский он позднее изучил самостоятельно. И детей у него, как и у Мастера не было. А нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский, когда его избрали действительным членом Академии наук, свое выступление начал на русском языке, продолжил на немецком, французском, английском, итальянском и закончил по традиции классической латынью. Ну чем не претендент на роль Мастера?!!

Однако попрощаемся с Горьким, и вернемся к роману Булгакова. Как утверждает сам же Барков в поэте «Рюхине Булгаков подразумевает Маяковского». Теперь давайте вспомним, в какой день «страна прощалась» с Маяковским. Как помнится, он застрелился утром 14 апреля 1930 года, а хоронили его 17 апреля. Однако изрядная неувязочка получается у Баркова: из его временных меток следует, что Маяковский пережил Горького! Свежо предание, а верится с трудом…
__________________________________________________
[1] Координаты судьбы. – «Тверская, 13», газета Правительства Москвы, 26.01.2008. – http://www.tver13.ru/2008/01/26/koordinaty_sudby.html
[2] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 465.
[3] Шаргунов С. Горький не ел конфет. Внучки вспоминают дедушку-писателя // Независимая газета. – 2004. – 18 июня.

[tsa]

II.XI.12. Дублирование даты. Оказывается, для читательской публики тридцатых годов уже само упоминание о Меркурии должно было вызывать непосредственную ассоциацию с этим печальным событием. Дело в том, что визуальное наблюдение этой планеты настолько затруднено, что не всем даже профессиональным астрономам удается хоть раз увидеть ее в течение всей своей жизни. Поэтому, когда в день прощания с телом Горького миллионы жителей страны увидели Меркурий, причем днем, невооруженным глазом, то это событие запечатлелось в памяти современников Булгакова не только как уникальное астрономическое событие, но и как ассоциирующееся с великой утратой, масштаб которой официальная пропаганда ставила на второе место после смерти В.И. Ленина.

В европейской части затмение наблюдалось не днем, а в семь утра. И с чего бы это читающая публика тридцатых годов так жаждала увидеть Меркурий, что обязательно «должна была», поскольку так очень хочется Баркову, связать его визуальное наблюдение с печальной для нее смертью Горького? Видимо я и мой круг знакомых к подобной публике не принадлежат. Несколько лет назад подобная редкая возможность наблюдения произошла с Марсом, но я не только не в состоянии указать какой это был год и месяц, но мне даже не известен лично ни один человек, который мог бы ответить на подобный вопрос. Хотя сам Марс в небе помню. Но самое трогательное в рассуждениях Баркова то, что оказывается Булгаков, как и его герой Воланд, был наделен мощным даром предвидения. Без всяких сложных математических расчетов, задолго до волнующего массы события, он еще в черновых рукописях 1928-1929 гг. (тетрадь 2) предсказал данное «уникальное астрономическое событие»: «– Солнце в первом доме, – забормотал инженер, козырьком ладони прикрыв глаза и рассматривая Берлиоза, как рекрута в приемной комиссии, – Меркурий во втором, луна ушла из пятого дома, шесть несчастье, вечер семь, влежку фигура»[1]. Да, все предвидел великий писатель, вот только одного не предусмотрел – тяжелых патологических последствий блокирования человеческого интеллекта.

Сопоставим: упоминание Меркурия изначально имелось в черновых рукописях романа, Барков об этом прекрасно знал, поскольку умудрился расшифровать данный гороскоп как намек на день рождения Булгакова. Спрашивается, можно ли при этом, находясь в ясном сознании и здравом уме утверждать, что, упоминая Меркурий, Булгаков «дублировал дату»? Думаю, ответ очевиден.

Весь этот тезис о Меркурии является ярким примером изобилующих в работе Баркова приписок в худших традициях социалистического производства, поскольку ни в одной из многочисленных публикаций о затмении в те дни, возможность «уникального» наблюдения Меркурия никак не упоминалась.

Но дело не в этом. Наблюдение Меркурия вовсе не является такой уж редкостью, особенно для профессиональных астрономов: «Весьма распространена легенда о том, что Коперник так и не смог за всю жизнь увидеть Меркурий, о чем очень сокрушался. И действительно, сделать это непросто. Если перенестись в год его возвращения на родину после образовательных мытарств по Европе, в год 1503-й, то увидим, что Меркурий был доступен наблюдениям в январе, апреле, мае, августе, сентябре, ноябре. Наугад беря 1540-й год, видим, что и здесь можно было, при желании, в мае, а особенно в октябре не остаться без увиденного Меркурия. Поэтому, позволим себе усомниться в достоверности некоторых легенд»[2]. Как отмечает доктор физ.-мат. наук, заслуженный деятель науки РФ, главный научный сотрудник, заведующий лабораторией отдела физики планет Института космических исследований Ксанфомалити Л. В., с наблюдением Меркурия были проблемы только у астрономов прошлого. – ««Счастлив астроном, Меркурий увидевший», – значится в средневековых астрономических наставлениях. Тем не менее, заметить планету нетрудно, если только помнить короткие календарные периоды ее видимости, знать, где ее искать, и учитывать, что видна она очень недолго, теоретически не более 1,5 ч, а практически намного меньше. Условия видимости повторяются несколько раз в год»[3].

Очевидно, что Барков перепутал наблюдение Меркурия во время затмения, которое НИЧЕМ НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ от возможности его наблюдения вечером сразу после захода Солнца, либо утром перед его восходом, и наблюдение Меркурия во время прохождения его по солнечному диску: «Это редкое явление, и астрономы ждут его с нетерпением. Невооруженным глазом на ночном небе Меркурий практически не виден - так, светлая точка. В сильный телескоп - это серп или неполный круг. Во всей своей красе его и можно будет наблюдать на фоне диска Солнца»[4]. Но и это явление наблюдается достаточно регулярно: «Прохождения Меркурия по диску Солнца возможны с 6 по 14 ноября и с 6 по 10 мая. <…> Ноябрьские прохождения Меркурия происходят через 4750,733 суток либо через 2550,0 суток. Майские прохождения Меркурия происходят через 12050,98 суток и затем через 4751,3 суток»[5]. Последний раз оно наблюдалось 06.05.2003 и 9.11.2006. Рекордное по длительности наблюдение прохождения Меркурия по Солнцу ожидается 09.05.2016[6]. Но «какими бы редкими не показались прохождения Меркурия по диску Солнца, прохождения Венеры происходят несравнимо реже» – происходят они с интервалом попеременно 8, 105.5 и 121.5 лет[7]. В ближайшее время они состоятся 6 июня 2012 года, 6 июня 2012 года и 11 декабря 2117 года. Вот тут уж действительно – «кто не успел, – тот опоздал!» Однако к Горькому и «большому советскому затмению» подобные наблюдения Меркурия и Венеры не имеют ни малейшего отношения.
_______________________________________________
[1] Булгаков М. А. Великий канцлер. Князь тьмы. Сб. всех наиболее значимых редакций романа «Мастер и Маргарита». – М.: Гудьял-Пресс, 2000, с. 54.
[2] О космосе. Меркурий. История открытий. – http://www.cosmoportal.org.ua/pagesid-218.html
[3] Ксанфомалити Л. В. Неизвестный Меркурий // В мире науки. – 2008. – № 2, февраль. – С. 65.
[4] Смирнова Л. По солнечному диску пройдет маленький и быстрый Меркурий. – Вечерний Донецк – 2003. – 6 мая, № 66 (7738).
[5] Шанов С. Ю. Прохождения Меркурия по диску Солнца, 22.04.2003. – http://www.astronet.ru/db/msg/1189313
[6] Смирнова Л. По солнечному диску пройдет маленький и быстрый Меркурий. – Вечерний Донецк – 2003. – 6 мая, № 66 (7738).
[7] Шанов С. Ю. Прохождения Меркурия по диску Солнца, 22.04.2003. – http://www.astronet.ru/db/msg/1189313

[tsa]

II.XI.13. Это произошло во время "первого советского", по определению Горьковского астрономо-геодезического общества, солнечного затмения, о котором писали газеты даже в выпусках, практически полностью посвященных памяти Горького. Оно сопровождалось понижением температуры и ветром, что практически соответствует описанию булгаковской "тьмы", пришедшей в финале с запада и накрывшей Москву. Кстати, в остальных, относящихся к Ершалаиму, описаниях "тьмы" подчеркивается, что она пришла со Средиземного моря. Затмение 19 июня 1936 года вступило в полную фазу над Средиземным морем и проследовало в таком виде широкой полосой от Туапсе до тихоокеанского побережья СССР.
Сопоставим: в романе "тьма" пришла в Москву после смерти Мастера, но перед обретением им "покоя". Затмение имело место на следующий день после смерти Горького, но перед погребением его праха 20 июня.

Барков хитро смещает акценты, пытаясь создать нужное ему впечатление. На самом деле Мастер перешел в мир иной на закате солнца. Горький же умер утром – 18 июня в «11 ч. 10 м. утра»[1], кремация тела состоялась 19 июня «в ночь на 20»[2]. Никакой аналогии с булгаковским Мастером здесь усмотреть невозможно.
Никакого особого внимания затмению газеты не уделяли. Как до его наступления, так и после него, о нем писали исключительно на последних страницах газет в разделе обычной светской хроники, которую также никто не отменял по случаю смерти Горького. И на фоне этой хроники заметки о затмении ничем особым не выделялись, а само наблюдение затмения с Москвой никак не связывалось, поскольку Москва находилась вне зоны полного затмения и какая-либо «тьма» в ней не наблюдалась вообще. Вот как описывалась зона наблюдения полного затмения: «Ранним утром лунная тень вступит на кавказский берег Черного моря, промчится затем через Северный Кавказ, Западную и Восточную Сибирь и под вечер оставит нас, вступив в Тихий океан…»[3] Что касается Москвы, то из-за облачности и раннего времени (7 часов утра) частичное закрытие солнечного диска было практически незаметно для невооруженного глаза. Поэтому данный день в Москве вообще ничем не выделялся среди других. Никакого «понижения температуры и ветра» во время затмения в Москве в газетах так же не отмечено, такие явления сопутствуют только полным затмениям, но при этом не имеют никакой аналогии с мощной весенней грозой, описанной Булгаковым в романе.Нет никакой аналогии и между смертью Мастера и Горького, поскольку в романе тьма пришла в Москву не через сутки «после смерти Мастера», а вместе с ней. В момент отравления Булгаков упоминает «наступавшие грозовые сумерки», «уже гремит гроза темнеет», «в небе прогремело весело и коротко», кони взвиваясь «вонзились в низкую черную тучу», гром заглушает слова Мастера, падают первые капли дождя и всадники летят «над городом, который уже заливала темнота. Над ними вспыхивали молнии»[4]. Согласитесь, что описание грозы даже спустя полчаса после описываемых событий имело бы совсем другой смысл, что же говорить о следующем дне? Для сюжета романа в данном случае была важна именно динамичная одномоментность происходящего.
____________________________________________________________
[1] Летопись жизни и творчества А. М. Горького. Вып. 4, 1930-1936. – М.: Изд-во АН СССР, 1960, с. 600.
[2] Летопись жизни и творчества А. М. Горького. Вып. 4, 1930-1936. – М.: Изд-во АН СССР, 1960, с. 602.
[3] Герасимович Б. П. Полное солнечное затмение будет видимо в СССР // Правда, 25 мая 1934 г.
[4] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 696-699.

Сообщение отредактировал tsa - 17.3.2008, 0:23

[tsa]

II.XI.14. Ну согласитесь, читатель, ведь как здорово вплетена в ткань романа и эта временная метка! Не подумайте только, что автор был так уж счастлив от своей находки: пять лет она мучила меня своей незавершенностью. А ведь Массолит не прощает своих обидчиков, а обиженных наверняка будет много. Хотя бы тех, которых мне пришлость покритиковать в этой книге. Или других, из патр-р-р-иотов, бессильных обвинить автора в масонстве, потому что у него, у автора, ну прямо как назло, ни малейшей еврейской кровинки в жилах… Да мало ли найдется и таких, у кого диссертация о светлых булгаковских образах уже на подходе, а тут откуда-то взялся этот то ли инженер, то ли юрист, ну не литератор, словом, и испортил обедню… И вот вдруг этот самый автор попался; на мелочи, правда, но все же… И пусть этот Массолит не умеет считать в пределах сотни, пусть он даже не всегда следует правилам русской грамматики, но зато он имеет доступ на страницы "толстых" журналов. А уж как он умеет изгаляться, придираясь к мелочам, как красиво, витиевато разбивать в пух и прах работы своих недругов, не имея за душой ничего, кроме весьма сомнительных сентеций (за них, правда, присваивают докторские степени), можно легко убедиться, ознакомившись с работами некоторых наших булгаковедов.
Но, к счастью, есть на свете люди, которых само Провидение посылает нам, чтобы спасти от внутренних сомнений. И спасти тезис, которым сам автор с болью в сердце уже был готов пожертвовать в готовой работе. А Провидение это (в который уже раз!) послало мне по телефону доброго волшебника, говорящего голосом Вадима Григорьевича Редько:
– "Затмение еще не выбросил?.. Собираешься?.. Говоришь, Массолит упрекнет в натяжке?.. В том, что писатель Булгаков, творческая личность, не мог так вот прозаически увязать затмение со смертью Горького, как это делает инженер Барков?.. "Каховка, Каховка – родная винтовка" помнишь?.. Как это "при чем здесь Михаил Светлов?" Для Массолита Лауреат Ленинской премии авторитет или нет?.. Ну так вот, передо мной сборник его стихов в "Библиотеке поэта", 1966 год. Знаменитая "Каховка" в этом сборнике идет на 215 и 216 страницах, а следом за ней, на 217-й, стихотворение под названием "Горький"… Когда написано? 19 июня 1936 года, именно в день затмения, а 20 июня, как раз когда Горького хоронили, оно было опубликовано в "Известиях"… Ты послушай последнюю строфу:
Гроб несут на руках…
Боевого салюта раскаты…
И затмению солнца
Сопутствует сумрак утраты…
Поэт Михаил Светлов увязал эти два события. Так почему этого не мог сделать и прозаик Михаил Булгаков, пусть даже он и не читал, допустим, газету "Известия" от 20 июня 1936 года? По-моему, по этой части у Массолита вопросы тоже отпали".

Нет уж, увольте, не могу я согласиться с подобным самовлюбленным самозабвенным бредом. Тем более что несет его не инженер и не юрист, а полковник КГБ. Как мы уже убедились выше (см. тезис II.XI.13), никакой заметной тьмы в Москве пресловутое «Большое советское затмение» не создало. Полоса полного затмения 1936 года прошла через середину Кавказа, между Астраханью и Волгоградом. От Кавказа до Москвы далековато, даже Крым это затмение не зацепило. В Москве было только частное затмение. Вот подробное описание условий наблюдения затмения в Москве:
«19 июня лунная тень пройдет через Северный Кавказ, Нижнюю Волгу, Южный Урал, узкой полосой по Сибири и Дальнему Востоку. Полное затмение, таким образом, можно наблюдать в Туапсе, Майкопе, Орске, Кустанае, Омске, Томске, Канске, Свободном, Биро-Биджане, Хабаровске.
В этой полосе во время полного затмения на две, две с половиной минуты наступит ночь».
«В Москве луна закроет только 0.78 солнечного диаметра <…>»
«В Москве затмение начнется в 6 часов 18 минут и окончится в 8 часов 18 минут. Продолжительность его – 2 часа. Наивысшая фаза приходится на 7 часов 16 минут»[1].

Прощание с Горьким началось 19.06.1936 в 9 часов утра, то есть 2 часа спустя после наивысшей фазы затмения, когда в условиях раннего утра его еще хоть как-то можно было заметить. При этом сама возможность наблюдения затруднялась легкой облачностью. – «Первая половина затмения наблюдалась сквозь легкие и прозрачные облака, которые после 7 часов несколько увеличились»[2]. К концу затмения небо наоборот прояснилось: «Частное затмение продолжалось в Москве ровно 2 часа. В 8 часов 18 минут огненный диск солнца пылал на прояснившемся небе»[3]. Таким образом, за час до начала прощания с Горьким «огненный диск солнца пылал на прояснившемся небе». Так что если что и связалось у людей с этим прощанием, так это яркий солнечный день.

Замечу, что во время аналогичного полного солнечного затмения 29 марта 2006 г., для которого максимальная фаза в Москве составила 0.65 солнечного диаметра в печати подчеркивалось, что «москвичи, не знающие о том, что идет затмение Солнца, не заметят даже легкого потемнения небосвода»[4]. И это при том, что данное затмение наблюдалось днем. Что же говорить о раннем утре затмения 1936 года?

Ни один человек, прощающийся с Горьким в Москве, это затмение никак не ощутил. Светлов упомянул его исключительно для красного словца, и его строки – единственное упоминание о затмении в связи со смертью Горького. Может быть, жители Северного Кавказа и связали затмение со смертью великого буревестника революции в своих преданиях, и до сих пор восхищенно цокают языком, вспоминая визуально наблюденный ими Меркурий. Но Булгаков-то, оставляя такую метку, должен был, прежде всего, рассчитывать на московскую публику. Характерно, что какое-либо упоминание данного затмения и возможности наблюдения Меркурия, отсутствует в семейном дневнике Булгаковых и это при очевидном интересе писателя к астрономии. Тем более что Елена Сергеевна аккуратно отмечала в этом дневнике все примечательные события, даже дожди и грозы.

И еще очень важный астрономический аспект, отмеченный Синициным на форуме Булгаковской энциклопедии – «19 июня 1936-го года было новолуние (всегда совпадающее с солнечным затмением). В романе луна полная. Аргументы из области астрономии исключают датировку, предложенную Барковым»[5]
______________________________________________________
[1] Ларионов А. Ф. Солнечное затмение. // Труд. – 1936. – 18 июня, № 139 (4690).
[2] Наблюдения солнечного затмения прошли удачно. // Труд. – 1936. – 20 июня, № 140 (4691).
[3] Частное затмение в Москве // Правда. – 1936. – 20 июня, № 168 (6774).
[4] Полное солнечное затмение 29 марта 2006 года – http://www.astronet.ru/db/msg/1211545
[5] Синицын. Критика альтернативного прочтения «Мастера и Маргариты», предложенного Альфредом Барковым. – http://www.bulgakov.ru/ipb/index.php?showt...&#entry1525

[tsa]

II.XI.15. Да, Вадим Григорьевич, спасибо за очередной подарок. Очень к месту… Но возвратимся к анализу содержания романа – там есть очень интересный парадокс: фенологические и астрономические признаки датируют "московскую грань" романа июнем, в то время как Булгаков настойчиво подчеркивает, что все это происходило якобы в мае. Так же настойчиво, как и то обстоятельство, что к Мастеру "постучали" в середине октября (четыре раза в тексте!).

Как мы убедились выше, ни фенологические ни астрономические признаки не датируют «московскую грань» романа июнем. Поэтому, для охлаждения распаленного воображения верующих в это поклонников Баркова, я бы рекомендовал, прежде всего, обертывание в прохладные простыни и более трезвый подход к анализу текста романа. Не только в последней редакции, но даже в редакции 1938 года Булгаков нигде не упоминает, сколько раз постучали в окно Мастеру. Написано просто – «Через четверть часа после того, как она покинула меня, ко мне в окна постучали…»[1]. Если же имелось в виду общее число упоминаний об октябре, то в романе об этом упоминается ровно два раза[2].

II.XI.16. Здесь возникают следующие соображения.
Горький, несогласный с репрессивной политикой Ленина, был изгнан из страны 16 октября 1921 года (16 число – это ведь середина месяца, не так ли?); после этого прибыл в СССР в мае 1928 г.; (вспомним: Мастер был "извлечен" тоже в мае).

Баркову стоило бы определиться: или действие происходит в мае и Мастер «извлечен» в мае, или же в июне, но тогда и Мастер должен считаться извлеченным в июне и «вспоминать» о его извлечении в мае не нужно.

Никто не выгонял Горького из России. На Капри он жил еще до революции с 1906 по 1913 годы. Разумеется, в 1921 г. он выехал по причине разногласий с советской властью, но никакого насилия над ним, как над булгаковским мастером, не было: Горький уехал сам. Причины его отъезда мы можем узнать из воспоминаний В. Ходасевича[3]:

«Вражда Горького с Зиновьевым (впоследствии сыгравшая важную роль в моей жизни) закончилась тем, что осенью 1921 года Горький был принужден покинуть не только Петербург, но и советскую Россию»;

«В феврале 1920 г., когда уже Каменеву перевели из Тео в отдел социального обеспечения, я однажды имел с нею длинную и в некоторых отношениях любопытную беседу, во время которой она, между прочим, спросила, продолжаю ли я заведовать «Всемирной Литературой». На мой утвердительный ответ она сказала:
– Удивляюсь, как вы можете знаться с Горьким. Он только и делает, что покрывает мошенников – и сам такой же мошенник. Если бы не Владимир Ильич, он давно бы сидел в тюрьме!»;

« к осени 1920 года, когда я переселился из Москвы в Петербург, до открытой войны дело еще не доходило, но Зиновьев старался вредить Горькому, где мог и как мог. Арестованным, за которых хлопотал Горький, нередко грозила худшая участь, чем если бы он за них не хлопотал. Продовольствие, топливо и одежда, которые Горький с величайшим трудом добывал для ученых, писателей и художников, перехватывались по распоряжению Зиновьева и распределялись неизвестно по каким учреждениям.
Ища защиты у Ленина, Горький то и дело звонил к нему по телефону, писал письма и лично ездил и Москву. Нельзя отрицать, что Ленин старался прийти ему на помощь, но до того, чтобы по-настоящему обуздать Зиновьева, не доходил никогда, потому что, конечно, ценил Горького как писателя, а Зиновьева – как испытанного большевика, который был ему нужнее»;

«Вернувшись в Петербург в конце сентября или в начале октября, Горький, наконец, понял, что пора воспользоваться советами Ленина, и через несколько дней покинул советскую Россию. Он поехал в Германию»;

«В 1928 г., когда совершилось окончательное падение Зиновьева, оказалась возможна поездка в Москву, куда через год пришлось и вовсе переселиться».

II.XI.17. Как усиливающий фактор можно рассматривать и то обстоятельство, что Горький приезжал из Италии четырежды (1928, 1931, 1932 и 1933 гг.), причем каждый раз – в мае, а выезжал за границу тоже в одно и то же время – в октябре, что было отмечено исследователями его жизни и творчества и являлось легко узнаваемым фактом для современников Булгакова – потенциальных читателей романа.

В одно и то же время Горький уезжал и приезжал исключительно по причине приемлемых для его здоровья климатических условий. Как усиливающий фактор здесь проявляется только собственное неуемное воображение Баркова.
_______________________________________________
[1] Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1989, с. 476.
[2] Там же, с. 473, 556.
[3] Ходасевич В. Ф. Воспоминания о Горьком. – М.: Правда, Библиотека «Огонек», № 44, 1989, с. 7, 30, 31, 35, 46.